Четверг, Январь 2nd, 2014
1. «Цель и смысл Причащения Святых Христовых Таин;
цель и смысл подготовки к нему».
Духовная жизнь православного христианина немыслима без причащения Святых Таин. Приобщаясь Святых Тела и Крови Христовых, верующие таинственно соединяются со Христом Спасителем, составляют Его единое Тело — Церковь, получают освящение души и тела.
Господь сказал: «Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ея» (Мф. 16, 18). Веруя слову Спасителя, мы верим, что «Церковь Бога Живаго» есть «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3, 15) во все времена своего исторического существования. В основе своей она неизменна, а изменяющееся в ней изменяется под действием Духа Святаго и наиболее соответствует изменившимся условиям жизни. Человек становится членом Церкви через Крещение и Миропомазание. Крещение омывает наши грехи, примиряя нас с Богом, а миропомазание сообщает нам благодать Святаго Духа, дающего нам дар молитвы и силы для преодоления греховных навыков и стяжания добродетелей. В Церкви христианин имеет доступ ко всем дарам Святаго Духа, включая высший из них — Причащение Святых Христовых Таин.
Но: «Не всякий говорящий Мне: Господи! Господи! войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего небесного» (Мф. 7, 21). Есть два пути — спасительный и погибельный — по слову Господа: «Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими. Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь и немногие находят их» (Мф. 7, 13-14). «Жизнь», о которой говорит Спаситель, это восстановление (с огромным избытком) общения человека с Богом, Богообщения, утерянного Адамом в раю. В этом общении жизнь, свет, радость, блаженство вечное. Вне же Богообщения — вечная тоска, непрестающее мучение, то есть, та погибель, о которой предупреждает Господь. В чем же состоит узкий путь? В самоотвержении. «Кто хочет идти за Мной — говорит Христос — отвергнись себя и возьми крест свой, и следуй за Мной» (Мф. 17, 21). То есть, это подвиг отсечения своей воли и исполнения воли Божией. Но подвиг должен сообразовываться с возможностями человека. Нужна рассудительность, то есть смиренная расчетливость (см. Лк. 14, 28-32). Нельзя брать на себя подвиг не по силам (на что подмывает нас наша гордость). Но при этом христианин должен себя готовить к тому, что, возможно, придется пожертвовать ради Христа всем своим имуществом и самой жизнью. Тогда, когда жизнь (а через нее сам Господь) поставит нас в такие условия, надо твердо верить, что Он же и даст силы остаться верным Ему.
Чтобы поддержать нас на пути подвига и укрепить наши силы, Господь Иисус Христос дает нам прикоснуться к конечной цели нашего пути — к Богообщению. В Его воплощении совершилось соединение природы Творца — Сына Божия с природой «Человека Христа Иисуса» (см. 1 Тим. 2, 5). Две природы соединились в единую Ипостась — Богочеловека. Совершилось самое тесное, какое только возможно для тварной природы ее общение с природой Божества. И даруя нам Свое Тело и Кровь как Пищу и Питие, Господь делает и нас причастниками Своей Богочеловеческой жизни. Но неизжитые в нас греховные страсти не дают нам долго наслаждаться этим даром — и мы теряем его: усердные позже, небрежные раньше. Навсегда получат этот дар достигшие жизни вечной, когда «будет Бог всяческая во всех» (1 Кор. 15, 28). Идущие широким путем самоугождения, если и причащаются, то — как правило — «в суд и осуждение».
Итак, обязательным условием достойного причащения Святых Христовых Таин является шествие — пусть недостаточно усердное, пусть недостаточно успешное — тесным путем самоограничения и следования заповедям Божиим. В чем же тогда цель и смысл приготовления ко Святому Причащению? В максимально возможном для человека усилении обычных подвигов поста, молитвы, уединения, познания своей внутренней жизни и покаяния во всем недолжном — на то малое число дней, которое кающийся выделил для говения. В это же время было бы хорошо определить, что надо изменить в порядках своей жизни, чтобы после Причащения иметь возможность подольше сохранить этот дар и — вообще — более успешно бороться со своими страстями. Обязательным заключением времени приготовления к Причастию является другой великий дар Бога человеку — христианину — это Таинство Исповеди. (Священники не перед каждой службой исповедуются, но это по нужде — не всегда рядом оказывается собрат, имеющий право исповедовать. Но при современной насыщенности транспортными средствами эта нужда стала слабее — и чем чаще исповедуется служащий священник — тем лучше!) Прощение грехов на Исповеди — это та брачная одежда, которую дарует Жених — Христос званому на брачную Вечерю. Уклоняющийся от исповеди рискует услышать: «…Друг, как ты пришел сюда не в брачной одежде?… Связав ему руки и ноги, возьмите его, и бросьте во тьму кромешную; там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 22, 12-13).
2. Говение.
Содержание и порядок подготовки ко Святому Причащению определяются практикой данной Поместной Церкви. Духовник по принципу икономии может ослаблять эти требования, если это диктуется состоянием его духовного чада.
Практика приуготовительного поста (говения) регулируется аскетической традицией Церкви. Пост в форме воздержания от скоромной пищи (а в более строгом варианте — в форме сухоядения) и удаления от развлечений, сопровождаемый усердной молитвой и покаянием, традиционно предваряет причащение Святых Таин. В то же время продолжительность и строгость говения как подготовки ко Святому Причащению могут быть разными в зависимости от внутреннего состояния христианина, а также объективных условий его жизни.
«Учительное известие» от желающих причаститься вне многодневного поста требует: «Семь дней прежде да постится». Однако тут же смягчает это правило: «В нужде же три дни или един день да постятся точию и предуготовляющу себя к чинному исповеданию грехов своих». Ну́ждой может служить болезнь, тяжкие работы, требующие усиленного питания, непривычка мало воцерковленного человека к посту и молитве и т.д. Считать ну́ждою к послаблениям частое причащение не следует. Достаточно прочная современная практика требует трехдневного строгого поста (если нет нужды к послаблению).
Согласно церковной традиции, говение состоит не только в отказе от определенной пищи, но и в более частом посещении церковных богослужений, а также в совершении определенного домашнего молитвенного последования, которое обычно состоит из канонов и акафистов Спасителю, Божией Матери, Ангелу Хранителю, святым, иных церковных молитвословий. Объем и состав домашнего молитвенного правила в период говения, согласно Следованной Псалтири (точнее, включенному в ее состав «Правилу готовящимся служити, и хотящим причаститися Святых Божественных Таинств, Тела и Крове Господа нашего Иисуса Христа»), может изменяться и находится в зависимости от духовного устроения готовящегося к причастию, а также объективных условий его жизни. Наиболее важная часть молитвенной подготовки причастника — последование ко Святому Причащению, состоящее из соответствующего канона и молитв. Поскольку Евхаристия есть вершина всего богослужебного круга, присутствие на предваряющих Божественную литургию службах — в первую очередь, вечерне и утрене (или всенощном бдении) — является важной частью подготовки к принятию Святых Тела и Крови Христовых.
Духовникам при определении меры поста и объема молитвенного правила готовящегося ко Святому Причащению следует принимать во внимание душевное и телесное состояние говеющего, общую занятость и обремененность попечениями о ближних.
При подготовке ко Святому Причащению необходимо помнить, что целью говения является не внешнее выполнение формальных условий, но обретение покаянного состояния души, искреннее прощение и примирение с ближними.
3. Светлая седмица.
В современности Светлая Седмица — время резкого сокращения церковной и домашней молитвы. Тот, кто не ленится и всю седмицу ходит к каждой службе, проводит в храме за сутки 3 – от силы 3,5! — часа, полтора вечером, полтора утром. Домашняя молитва укладывается в 10-15 минут в сутки: пропевается пасхальный час утром и еще раз перед сном. Соответственно на Светлой Седмице обычно не причащаются. Исключение допускается для тех, кто готовился причащаться на Страстной Седмице, но почему-то не смог. Также для тех, кого кладут на операцию и, конечно, для умирающих.
В последнее время некоторые священники, ссылаясь на 66-е Правило 6-го Константинопольского Собора (Трулльского) причащают на Светлой Седмице каждый день и без исповеди. Это новшество заставляет вникнуть в истинный смысл 66-го правила. Вот его текст: «От святаго дня Воскресения Христа Бога нашего — до Недели Новыя, во всю седмицу верные должны во святых церквах непрестанно упражняться во псалмех и пениях и песнех духовных, радуяся и торжествуя во Христе и чтению Божественных Писаний внимая, и Святыми Тайнами наслаждаяся (то есть, каждый день Светлой Седмицы мы должны проводить так, как положено по уставу в Великую Субботу, когда после Литургии мы, не выходя из храма, обязаны слушать Деяния святых апостолов до начала Пасхального богослужения)… Того ради отнюдь в реченные дни да не бывает конское ристание или иное народное зрелище». Говоря современным языком, Светлой Седмице противопоказаны телевизионные, компьютерные и иные развлечения и занятия — мы должны непрерывно славить Воскресшего Господа. «Ибо таким образом со Христом воскреснем и вознесемся». Может быть наши потомки и научатся так проводить Светлую Седмицу. Тогда можно будет поднять вопрос и о ежедневном причащении. Но не без Исповеди, так как мы грешим каждый день. Кто этого не замечает, тот еще не начал христианской жизни. Если христианин не научился отслеживать ежедневные грехи (хотя бы некоторые) и каяться в них, ему нельзя и причащаться. А пока всецелое исполнение 66-го правила нереально. Мы можем его воспринимать только как идеал, к которому мы должны стремиться.
Следует предупредить священников — бывает, что на Пасху приходят с просьбой причастить их люди, много лет или даже всю жизнь не причащавшиеся. Практика показывает, что такие внезапные порывы бывают у вполне здорового человека перед смертью — Бог призывает к покаянию. Таким людям в Исповеди и Причащении лучше не отказывать (даже если священник очень измучен — на пределе сил).
Но то же нужно иметь в виду и в другие времена года. На исповеди нужно внушить, что причащаться нужно каждый год. Кроме того — каждый день утром и вечером молиться и каждую неделю — лучше в воскресный день — приходить в храм на службу, простаивая ее целиком. Это — минимум воцерковленности.
4. Евхаристический пост.
От говения следует отличать евхаристический пост в строгом смысле слова — полное воздержание от пищи и питья с полуночи до Святого Причащения. Этот пост канонически обязателен (см. 50-е правило Карфагенского и 29-е правило Шестого Константинопольского Соборов) и не может быть отменен. При этом следует заметить, что требование обязательного евхаристического поста не может быть применимо к младенцам, а также к лицам, страдающим тяжелыми заболеваниями, требующими неопустительного приема лекарств, и к умирающим.
Поскольку Литургия Преждеосвященных Даров согласно Уставу соединена с вечерней, совершение ее в вечернее время предполагает увеличение продолжительности евхаристического поста, в который включаются не только ночь и утро, но и день. Поэтому при вечернем причащении за Литургией Преждеосвященных Даров воздержание от пищи с полуночи сохраняется в качестве нормы. Однако для лиц, не имеющих физической крепости, Священный Синод Русской Православной Церкви на своем заседании от 28 ноября 1968 года установил возможность сокращения евхаристического поста при причащении вечером до шести полных часов.
Каноническое право предписывает воздерживаться в период подготовки ко Святому Причащению от супружеского общения. 5 и 13 правила Тимофея Александрийского говорят о воздержании в течение суток перед причащением.
5. Исповедь и причащение. Препятствия к принятию Святых Таин.
В период говения готовящийся ко Святому Причащению совершает испытание своей совести, предполагающее искреннее раскаяние в совершенных грехах и открытие совести перед священником в Таинстве Покаяния. Исповедь перед причащением является неотъемлемой важной частью говения, поскольку очищает душу для принятия Христа, и свидетельствует об отсутствии канонических препятствий к участию в Евхаристии.
Не допускается причащаться в состоянии озлобленности, гнева, при наличии тяжелых неисповеданных грехов или непрощенных обид. Дерзающие приступать к Евхаристическим Дарам в таком помраченном состоянии души сами подвергают себя суду Божию, по слову апостола: «Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господне» (1Кор 11:29).
Каноны также запрещают причащаться в состоянии женской нечистоты (2-е правило святого Дионисия Александрийского и 7-е правило Тимофея Александрийского).
Если женщина кровоточива и долго не имела перерыва в кровотечении и желает причаститься, ее следует исповедовать и причастить. (Хотя этот вопрос должен подвергнуться особо тщательному обсуждению Архиерейского Собора (тех, кто имеет власть важных церковных решений)).
6. Причащение и вопросы семейной жизни,
а также личной нравственности.
Как отмечено в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви (Х. 2) и в определении Священного Синода Русской Православной Церкви от 28 декабря 1998 года, Церковь, настаивая на необходимости церковного брака, все же не лишает причащения Святых Таин супругов, состоящих в брачном союзе, который заключен с принятием на себя всех законных прав и обязанностей и признается в качестве юридически полноценного брака, но по каким-то причинам не освящен венчанием. Эта мера церковной икономии, опирающаяся на слова святого апостола Павла (1 Кор. 7:14) и правило 72 Трулльского Собора, имеет в виду облегчение возможности участия в церковной жизни для тех православных христиан, которые вступили в брак до начала своего сознательного участия в таинствах Церкви. В отличие от блудного сожительства, являющегося каноническим препятствием ко причащению, такой союз в глазах Церкви представляет собой законный брак (за исключением тех случаев, когда законодательно допустимые «браки» — например, союз между близкими родственниками или однополое сожительство, которые признаны в ряде стран, — с точки зрения Церкви недопустимы в принципе). Однако долг пастырей — напоминать верующим о необходимости не только заключения юридически действительного брака, но и освящения такового в церковном священнодействии.
Подготовка детей ко Святому Причащению имеет свои особенности. Продолжительность и содержание подготовки определяются родителями в консультации с духовником и должны учитывать возраст, состояние здоровья и степень воцерковленности ребенка. Первая исповедь перед причащением, согласно 18-му правилу Тимофея Александрийского, совершается по достижении возраста десяти лет, но в традиции Русской Православной Церкви первая исповедь происходит, как правило, в возрасте семи лет. Следует признать, что для детей до трех лет евхаристический пост не является обязательным. По традиции, с трехлетнего возраста детей в православных семьях начинают приучать к воздержанию от пищи и питья перед причащением Святых Таин. К семилетнему возрасту ребенок должен твердо привыкнуть причащаться натощак, с этого же времени следует учить ребенка соблюдать перед причащением посильный однодневный пост и прочитывать молитвословия из Последования ко Святому Причащению.
7. Заключение.
Таинство Евхаристии — центральное таинство Церкви: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день», — говорит Спаситель (Ин. 6:53-54). Поэтому регулярное причащение необходимо человеку для спасения.
В отношении того, с какой частотой следует причащаться верующему, возможны различные подходы, при соблюдении приведенного выше правила святителя Иоанна Златоуста причащаться всегда «с чистой совестью, с чистым сердцем, с безукоризненной жизнью». Об этом же свидетельствуют и святые отцы последних веков. По словам святителя Феофана Затворника, «мера [причащаться] в месяц однажды или два раза — самая мерная», хотя «ничего нельзя сказать неодобрительного» и о более частом причащении. В другом месте он же говорит несколько иначе: «Вы прописали… что любите говеть и желали бы чаще совершать это дело благочестия христианского… Что касается до ЧАЩЕ, то не надо учащать, потому что частость эта отнимает не малую часть благоговения к сему величайшему делу… Я, кажется, уже писал Вам, что довольно поговеть и причаститься в каждый большой пост из 4-х. А в посты перед Пасхой и Рождеством по два раза. И больше не ищите». (Характерно, что именно письмо, содержащее эти слова, включил в свой сборник «Настольная книга для монашествующих и мирян» старец нашего времени архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Он же предпослал письму слова: «За три недели до кончины»).
Объединяют эти два высказывания святителя Феофана такие слова: «Святых Таин причащайтесь почаще, как духовный отец разрешит, только старайтесь всегда приступать и с должным приготовлением и паче — со страхом и трепетом, чтоб, привыкнув, не стать приступать равнодушно».
Журнал № 41 заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 28 ноября 1968 года // Журнал Московской Патриархии. 1969. № 1. С. 3–5.
Святитель Феофан Затворник. Письма. V, 757.
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). «Настольная книга для монашествующих и мирян»; Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 1998, с. 341-342.
Святитель Феофан Затворник. Письма. IV, 693.
Posted in Uncategorized | No Comments »
Четверг, Январь 2nd, 2014
Этот проект — попытка навязать всей Русской Православной Церкви губительные для нее идеи и практику неообновленцев.
Поэтому я призываю православных осудить его.
1. В «Кратком историческом обзоре» (первый пункт Проекта документа «О подготовке ко святому причащению» — далее: «Проект…») осторожно и в завуалированной форме озвучены идеи протопресвитера Шмемана. Эти идеи изложены в его докладе Священному Синоду Американской Автокефальной Церкви, составленном 40 лет назад и опубликованном вновь в 5-ом (майском) номере Журнала Московской Патриархии за 2013 год. Зачем осуществлена эта публикация? Уж не в качестве ли подготовки к принятию Церковью рассматриваемого нами «Проекта…»?
По поводу публикации мною написана статья. «Протопресвитер Александр Шмеман в Журнале Московской Патриархии». Она предшествует «Отзыву…» на сайте.
Какие же идеи предлагает нам исторический обзор проекта?
а) Современная Церковь — не та, что была в начале — в апостольское и в последующее время. Там было все хорошо — сейчас все плохо.
б) Конкретно: тогда все причащались за каждой Литургией — а если не причащались — должны были дать объяснения.
в) Евхаристического поста (воздержания от пищи до Причащения) — не было — появился в 4-м веке.
г) Поста предваряющего Причащение — тоже не было — появился в XI-XII-м веках.
д) Обычай причащаться в Великий Пост был осужден Златоустом (4-й век — то есть за 7 веков до введения поста пред причастием).
е) Правила пред причастием не было — оно зародилось и развилось к XI-XII векам.
ж) К этой же эпохе относится «испытание своей совести перед монастырским (?!) духовником».
з) А главное — неясность цели, с которой христианин приступает к принятию Святых Христовых Таин — неясность, за которой скрываются ложные взгляды протопресвитера Шмемана на этот вопрос.
Что на все это сказать.
а) Я решительно отметаю хулу на современную православную церковь — я верую «во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь» — и верю, что таковой является именно православная церковь. Тот, кто ее хулит, должен указать — где же истинная Апостольская Церковь — и доказать это. Иначе получается, что нигде в мире Апостольская Церковь не сохранилась, что противоречит непреложному слову Спасителя «врата ада не одолеют ея» (Мф. 16, 18). В то же время Церковь — будучи свята — включает в себя грешников с целью очистить и освятить их. И грехи этих грешников бросаются в глаза и дают повод к похулению Церкви. Так — сейчас, но так было и во времена апостолов. Безобразную картину увидел апостол Павел в Коринфе — безобразную, в частности, и в вопросе о Причащении (см. 1 Кор. 10: 20-22; 11: 17-22). И желая исправить это, он сказал слова, служащие основой подготовки ко Святому Причастию: «Кто будет есть хлеб сей, или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против тела и крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пиет из чаши сей. Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не разсуждая о теле Господнем…Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» (1 Кор. 11: 27-29, 31).
Вполне современная постановка вопроса — я сам должен решить: готов я причащаться, или не готов («Да испытывает же себя…») и разсудить, что надо сделать, чтобы подготовиться — хоть сколько-нибудь! Второй момент: «судить самого себя». Сейчас это делается через таинство Исповеди. А как было во времена апостолов? Наверное — так же, хотя об этом — как и о многом другом тоже необходимом — не сказано.
Хочется отметить в «Проекте…» слова, отрадные и созвучные словам святого апостола Павла — а именно высказывание святого Иоанна Златоуста: «Кого нам одобрить? Тех ли, которые причащаются однажды, или тех, которые часто, или тех, которые редко? Ни тех, ни других, ни третьих, но причащающихся с чистой совестью, с чистым сердцем, с безукоризненной жизнью. Такие пусть всегда приступают; а не такие не должны причащаться и один раз в год». И при Павле, и при Златоусте, и сейчас — требования одни и те же.
б) Говорится — все причащались, а кто не причащался, должен был дать объяснение. Здесь «Проект…» намекает на восьмое правило святых апостолов, в котором действительно говорится: «Аще…кто-либо из священного списка при совершении приношения не причастится, да представит причину…» Это правило вместе с девятым апостольским толкуется искаженно, тенденциозно. Кроме того, в проекте искажено понимание второго правила Антиохийского Собора и 66-го правила Собора Трулльского. См. приложение: «О канонических правилах»
в) Евхаристический пост — IV-й век.
IV век указан потому, что к нему относятся каноны по этому вопросу. Но неужели он не мог появиться раньше? Ведь об этом (что его не было до IV века) нет никаких известий. Во всяком случае ясно то, что он вызван к жизни Коринфскими беспорядками на агапах и подобными явлениями в других местах.
г) Пост, предваряющий причастие. XI-XII в.в.
д) Великий Пост при Златоусте.
Из сопоставления 4-го и 5-го утверждений, думаю, что можно с уверенностью сказать, что многодневные посты — особенно Великий и Рождественский — и возникли-то ради подготовки к принятию Святых Таин — в поиске того, что очищает душу и возвышает мысли. Так что и предваряющий пост должен был появиться гораздо раньше, скорее всего — в самом начале.
е) Правило пред причастием. XI-XII в.в.
А Василий Великий, а Златоуст? С какой целью они писали свои молитвы пред Причащением? Правило было изначала, только мы не знаем его содержания и устава. Вот свидетельство: «И, воспев, пошли на гору Елеонскую» (Мф. 26: 30). Ведь ветхозаветная Церковь имела Псалтирь, да, возможно, и не только ее одну. А в первые века накопилось столько богослужебного и молитвенного материала, что святителю Василию Великому, а потом и Иоанну Златоусту, пришлось серьезно сокращать богослужебные последования. А Триодь Цветная? Она фактически уже потеряла право называться Триодью, так как трипеснцы ее до конца вытеснены из нее праздничными канонами. Глупо считать, что если о чем-то молчат исторические документы, значит, этого не было. Молитвенная жизнь Церкви всегда была интенсивной — другой она не могла быть! — и в древности более полно, чем сейчас. Это только наши ленивые неообновленцы говорят: поста не надо, молитвы не надо, древняя Церковь этого не знала — не грузи себя: не заботясь о подготовке «отвечай любовью на любовь» — причащайся просто так! Если у человека не сожжена совесть, он не может так легкомысленно относиться к делу подготовки к Причастию Святых Христовых Таин.
ж) Особенно страшно отношение неообновленцев к исповеди. Видите ли — исповедь появилась к XI-XII вв. — и «в монашеской среде». Так и проглядывает в проекте Шмеман с его отрицанием исповеди, о чем подробнее смотри в моей статье «Протопресвитер Александр Шмеман в Журнале Московской Патриархии».
з) Теперь о цели и смысле причащения Святых Христовых Таин. В «Проекте…» сказано скороговоркой: «Уже в апостольскую эпоху…чтобы христиане могли постоянно пребывать в общении со Христом и друг с другом…все члены местной общины…причащались». В этих словах, опять таки прикровенно озвучена идея протопресвитера Шмемана о том, что в апостольской время верующие причащались с одной целью, а в наши дни — с совершенно другой. То есть кардинально изменилась цель причащения. В докладе Синоду он говорит об этом не так откровенно — с лукавством: «В ранней Церкви… само причастие воспринималось не только как акт личного благочестия и освящения, а прежде всего именно как акт, вытекающий из самого членства Церкви и это членство исполняющий и осуществляющий. Евхаристия была таинством Церкви, таинством Собрания, таинством общения… Член Церкви — это тот, кто причащается Церкви в таинстве Церкви» (ЖМП № 5 за 2013 г. с. 57).
То есть, главная цель причастников — общение друг с другом. Общение со Христом для личного благочестия и освящения христианина — на втором. Налицо характерное для протестантов преимущество горизонтального плана религиозной жизни перед вертикальным.
Но так Шмеман говорил в докладе, поданном его начальникам. В ученых кругах он говорил гораздо более резко: «Ранняя Церковь сознательно и открыто противопоставляет себя мистериальной религиозности… Ни в чем сильнее не вскрывается этот переход «к освятительному» поминанию Таинства и богослужения, как в изменении практики причащения — к скольжению ее от идеи соборного литургического акта, «запечатывающего» Евхаристическое преложение хлеба, к идее акта индивидуального, освятительного, имеющего отношение к личному благочестию, а не к экклезиологическому статусу причащающегося». В отношении практики причащения можно действительно говорить о «революции» (Шмеман, «Введение в литургическое богословие» — цитируется по статье протопресвитера Михаила Помазанского: «Экуменика на фоне православной литургики» — см. журнал «Благодатный огонь» — приложение к журналу «Москва», № 12, 2004 г. с. 102).
Конечно, никаких «революций» в Церкви не было – «Церковь жива одним духом во все времена» (прп. Серафим Романцов). И все в Церкви со стороны каждого члена Церкви наполнено подвигами «личного благочестия» (личного, даже индивидуального, — каждый сам ответственен пред Богом за свое поведение), а со стороны Бога – «освящающей благодатью». Так дело обстоит сейчас, но так же оно обстояло и в ранней Церкви, что бы об этом ни говорил Шмеман. И эта жизнь Церкви с особой силой и полнотой сказывается в Таинстве Причащения. Для человека его приготовление к причащению должно быть вершиной его подвига, самым напряженным его моментом, а со стороны Бога Причащение Тела и Крови Христовых есть самый высокий на земле дар освящающей благодати. Ведь в причащении мы — пусть на момент, пусть на самое короткое время — даром получаем то, к чему стремимся всю свою жизнь — общение через Христа с Богом. Как говорит святитель Феофан Затворник, Бог сковал для нас златую цепь: первое звено — мы Причастием становимся частью Тела «Человека Христа Иисуса» (см. 1 Тим. 2, 5). Второе звено — ипостасное единство в лице Господа Иисуса Христа человеческой и Божественной природы — Человек Христос Иисус есть истинный Сын Божий, второе Лицо Святой Троицы. И наконец, третье звено — Сын Божий единосущен Отцу и Духу. Вот что происходит с нами в момент Причащения. Но это — не на постоянной основе. Постоянное — если Бог сподобит! — будет в вечности, когда «будет Бог всяческая во всех» (1 Кор. 15, 28).
Мы должны идти к Богу не широким путем (Мф. 7: 13-14) как нам предлагают неообновленцы — живи, как хочешь — только почаще причащайся! — и все в порядке, будешь спасен! Напротив, путь христианина — тесный, прискорбный, крестный (см. Мф. 16: 24). И чтобы мы не изнемогали на этом пути, Господь Иисус Христос дает нам прикоснуться к конечной цели нашего пути — к богообщению, приобщая нас на некоторое время (продолжительность которого зависит от нас, от наших усилий сохранить дар — или от нашего небрежения) Своему Телу и Крови. И естественен гнев Его на нас («О, роде неверный и развращенный…» — см. Мф. 17, 17) если мы проявим небрежность в подготовке к причастию Святых Христовых Таин. «Да не в суд или во осуждение будет мне причащение Святых Твоих Таин, Господи, но во исцеление души и тела. Аминь».
2. Второй пункт «Проекта…» — говение.
Вызывает возражение и недоумение первая фраза второго пункта: «Определяемые духовником требования подготовки ко Святому Причащению зависят от частоты приобщения…» Возражение относится к тому — кто определяет требования говения. Конечно, практика данной поместной Церкви. Духовник может только — скрепя сердце! — корректировать их в сторону послаблений. А недоумение — так как не сказано, как именно эти требования зависят от частоты приобщения. Есть подозрение, что в сторону послабления. Приходилось слышать: тем, кто причащается каждый день, правило читать не обязательно (см. «Несвятые святые», с. 71-73). А нужно как раз наоборот. Тех, кто редко причащается, приходится приучать к говению по правилам постепенно — и главное внимание заострять на исповеди и подготовке к ней.
3. Пункт третий — Светлая Седмица.
Я резко против того, чтобы прихожане — без особой на то нужды! — причащались на Светлой Седмице. Примеры особой нужды: готовился причащаться на Страстной, но не получилось. Или выяснилось, что нужно срочно ложиться на операцию и т.д. О том, с каким лукавством приведено здесь каноническое правило, сказано в приложении. Здесь же скажу, что желающий причащаться на Светлой Седмице должен приучить себя проводить ее «во псалмех и пениях и песнех духовных», практически не выходя из храма и «внимая Божественных Писаний». Нужна и исповедь, так как нет человека без греха, если даже он один день прожил на земле. В наших условиях (современных) осуществить это нереально. Тех, кто самочинно дерзает отступать от сложившейся практики, надо подвергать прещению.
По четвертому пункту возражений не имею.
5. Пятый пункт — исповедь и причащение…
Не понимаю, почему причащающемуся несколько раз в неделю можно не исповедоваться. Вообще исповедоваться нужно чаще, чем причащаться. Послушники старцев в священном сане получали этот дар каждый вечер — при откровении помыслов. Более того, не понимаю, зачем нужно несколько раз в неделю причащаться. Буквально на днях ко мне обратилась больная женщина — просто больная, без всяких отклонений в психике — и сказала: «Два раза соборовалась, семь раз подряд причастилась — ничего не помогает! Пустое все это! (Господи, прости, что я озвучил это кощунство!). А ты, говорят, отчитываешь. Почитай надо мной. Что надо — заплачу!» Кто ответит за такое надругательство над Святыми Дарами?
Требует особого обсуждения вопрос о причащении кровоточивых, если в течении их болезни не бывает перерывов.
6. Причащение и вопросы семейной жизни.
У нас был обычай — допустить к причастию одного из супругов — того, кто хотел бы повенчаться, но не мог из-за несогласия другой стороны. Допускали и обоих, если они обещали повенчаться в ближайший мясоед. С грустью осознавали, что, скорее всего, сатана не даст им исполнить обещанное. И жалели, что нельзя их повенчать тут же, после покаяния.
Posted in Uncategorized | No Comments »
Вторник, Декабрь 10th, 2013
В пятом (майском) номере Журнала Московской Патриархии за 2013 год напечатан доклад протопресвитера Александра Шмемана Священному Синоду Американской Автокефальной Церкви. Его название — «О таинствах исповеди и причастия». (Доклад расположен на страницах Журнала Московской Патриархии от 54-й до 63-й). Я считаю эту публикацию ошибкой редакции Журнала Московской Патриархии, так как в докладе содержатся неправильные взгляды Шмемана на Православие вообще и на таинства исповеди и причащения в особенности. Его неправота и губительность для Церкви его взглядов особенно ярко высвечиваются в создаваемых по его рецептам общинах, руководимых священником Георгием Кочетковым, чья деятельность грозит Церкви расколом. Особенно опасно, что в своем докладе американскому священноначалию о. Шмеман высказывает свои неправильные взгляды несколько затушеванно, более скрыто, чем в других работах. Так, в книге о Евхаристии он утверждает, что Церковь «больна подспудной шизофренией» (см. Благодатный огонь №16 2007, с. 4). А в статье: «Введение в литургическое богословие» — он утверждает, что в век Константина Великого и после него произошло «перерождение восприятия богослужения и отклонение от первохристианских духа и форм» (см. Благодатный огонь №12 2004, с.98 — это в статье протопресвитера Михаила Помазанского «Экуменика на фоне православной литургики» — Помазанский с. 96-109). Статья отца Михаила Помазанского очень интересна, советую ее внимательно прочитать желающим разобраться в заблуждениях Шмемана. Я уже говорил об ошибках Шмемана в этом докладе в журнале «Благодатный огонь» №18 2008 на страницах 38-39. Но новая публикация доклада в Журнале Московской Патриархии требует более подробного рассмотрения содержащихся в нем неправильных воззрений. К этому и приступим.
Рассматриваемый нами доклад формально имеет 6 параграфов, а по сути — три части, по два параграфа в каждой. Первая часть, как бы предисловие, содержит такую основную мысль — нигде в мире не сохранилась подлинная Христова Церковь: мысль, прямо противоречащая Священному Писанию, утверждающему, что Церковь есть «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3, 15) и что «врата ада не одолеют ея» (Мф. 16, 18). Эта мысль роднит Шмемана с Лютером и прочими протестантами. Подробнее об этом чуть дальше.
Вторая часть — главная, излагающая заблуждения Шмемана и поэтому требующая особо внимательного рассмотрения.
Третья часть — практическая, указывающая способы постепенного вхождения в предлагаемые Шмеманом новации.
Рассмотрим подробнее первую часть. Она содержит три основных момента: первый — разбросанные по всему тексту намеки на содержание главной части (психологическая подготовка читателя). Второй — бедственное положение Православия во всем мире, не дающее возможности подражать ему «будь оно русское, польское, греческое или еще какое» (с.55), причем в лучшем положении находится православие Американской Автокефальной Церкви (весьма сомнительная мысль!). Третий момент — конкретное рассмотрение американского Православия и его бедственного состояния.
Начинается доклад (с.54) со всплеска радости. Начавшиеся в его Церкви «споры и вопрошания» о более частом причащении и о связи его с исповедью «есть не признак слабости и упадка, а жизни и жизненности». Значит, кто-то считал (и считал справедливо!) эти новации признаком слабости и упадка. Действительно, некоторые православные хватаются за способы, уже опробованные вне Православия — и не давшие добрых плодов.
Ведь во всем христианском мире – еще до отделения католиков – утвердилась «самая мерная мера» — причащаться не чаще раза в месяц, не реже раза в год. «Вопрошания» о более частом причащении начали реформаты (16 век – см. Православная Энциклопедия – М. 2008, т. 17, с. 690, вторая половина 3-го столбца) и методисты (18 век – см. Православная Энциклопедия – 17, с. 692, внизу 1-го столбца). Их попытки скоро прекратились. Чуть позднее реформатов те же «вопрошания» начали католики. Папы встретили это новшество запретами. Но эти идеи в массе распространялись, и в 20-м веке уже сами папы (Лев XIII в 1902 году и Пий X – в 1905) узаконили ежедневное причащение (Православная Энциклопедия — 17, с. 683). Шедший одновременно процесс упадка религиозной ревности католиков известен всему миру. На православных оказал особое влияние труд католического богослова – мистика Молиноса, изданный в 1665 году и кем-то переведенный на греческий язык в 1777 году. Макарий Коринфский дополнил этот перевод цитатами из Священного Писания и святых отцов, а преподобный Никодим Святогорец отредактировал. Изданная в Венеции в 1783 году ими книга в 2004 году переведена на русский язык (см. Православная Энциклопедия – 17, с. 683). Теперь она используется неообновленцами как оружие против Филаретовского Катехизиса. Добрых плодов от этой книге не видно, а смуты – сколько угодно! Ее ревнители в нашей стране не понимают, что приемлемое на Афоне недопустимо в суетной Москве.
Еще одно подготовительное высказывание дано в начале 2-го параграфа (с.55) – «Я убежден, что вопрос об участии мирян в таинствах, в данном случае о более частом или, лучше сказать, о более регулярном участии в таинстве евхаристии, является ключевым вопросом всей нашей церковной жизни». О каком участии здесь речь? Конечно, не о том, о котором говорится в Филаретовском Катехизисе – «Не причащающиеся за Божественной Литургией могут и должны участвовать в ней молитвою, верою, и наипаче непрестанным воспоминанием Господа нашего Иисуса Христа, Который именно повелел «сие творити в Его воспоминание» (Луки 22, 19). (Это в конце раздела о причащении). У Шмемана же сказано о участии в самом таинстве евхаристии – даже не о причастии, а участии – литургисты Парижской школы учат, что миряне вместе со священником участвуют в самом пресуществлении Хлеба и Вина в Тело и Кровь Христовы. А кочетковцы в наши дни это кощунственно осуществляют, не боясь участи Корея, Дафана и Авирона (см. Числа, всю 16 главу – особенно слова: «Полно вам; все общество, все святы и среди них Господь! Почему же вы ставите себя выше народа Господня?» — и три казни Божии, последовавшие за этими словами, а также см. Евр. 10, 28-31). Вот к чему готовит нас Шмеман.
Вторая мысль предисловия – Православие гибнет и его срочно надо спасать. Такое же ощущение было и у протестантов: католическая церковь – вавилонская блудница, Православная – скопище невежд. Остается одно – вернуться к нормам Древней Церкви. Следствием этого возвращения является феномен так называемого «постхристианского мира». Чтобы оправдать миф о гибели Православия, Шмеман критикует Русскую Церковь. Он говорит о «уничтожении и пленении православия в его древних центрах», так что надежда «наполнить духовным содержанием церковную жизнь» есть только у Американской Автокефальной Церкви. От опыта православных в советской и постсоветской России Шмеман отмахнулся легко – мол, что не уничтожено, то пленено. Но за их плечами стоит 2-х вековой опыт Синодальной Церкви, давшей Богу и миру многих святых: святителей, преподобных, новомучеников и исповедников – надо и его опорочить, обличить его «мертвый формализм, казенщину и (главное!) сохранение некоего status quo раз и навсегда самоочевидной нормы церковной жизни» (с.55). Здесь он ссылается на дореволюционный епископат, в массе своей требовавший «спешных и глубоких реформ». Да, был грех! Отсюда и выросла беда обновленчества. Но говоря о грехе, нужно вспомнить и о покаянии. Многих архиереев революционная метла вымела из России. И они – в подавляющем большинстве! — ухватились обеими руками за так порицаемый Шмеманом status quo. А оставшиеся в России за этот же самый status quo жизнь отдавали! Но Шмеману подвиг наших новомучеников и исповедников чужд – он считает, что, решая «жгучие вопросы, возникающие в церковной жизни» нельзя ссылаться «на прошлое, на то, что делалось и считалось нормальным в России, Польше, еще где-нибудь» (с.55). То есть, он считает нужным порвать связь с православной традицией, с живым церковным преданием. Это и есть обновленчество. Обновленчество по рецептам Шмемана и вообще Парижской богословской школы Святейший Патриарх Алексий II назвал, «неообновленчеством».
Неообновленчество — что это такое и откуда появилось в нашей Церкви? Термин несколько странен, вроде «масла масляного», но точно отражает ситуацию. Старое обновленчество 20-х годов XX века умерло в тридцатые и сороковые. Неообновленчество (появившееся в нашей стране после перестройки) по нескольким признакам отличается от старого. Мысль о старом обновленчестве зародилась в России в недрах наших духовных школ, занимавшихся «списыванием у немцев» и заразившихся от них мнением о Православии как о чем-то ущербном, косном, отсталом. Эту болезнь наших богословов знали и использовали атеисты-большевики, пришедшие к власти. Основным способом содействия властей обновленцам были репрессии по отношению к тем, кто не желал переходить в обновленчество. Причем, зачастую сами обновленцы наводили карателей на своих особенно активных противников, чем возбудили против себя верующий народ. Но особенно отвратили людей от себя обновленцы тем, что до предела ослабили церковную дисциплину. Народ привык к тому, что архиереи — монахи. Священники и диаконы — «единыя жены мужи». И когда на похоронах обновленческого митрополита Александра Введенского присутствовали три его жены, его пережившие, то стены храма, где совершалось это кощунство, покраснели от стыда. Наши современники — неообновленцы — до этого пока не дошли!
Чем же отличаются неообновленцы от старообновленцев? В основном, своим иноземным происхождением. Труды идеологов неообновленчества Афанасьева и Шмемана — создавались за границей. Мощная информационная, финансовая и политическая поддержка (а возможно, и само появление неообновленцев на нашей земле) — тоже из-за рубежа. А свои неслыханные в Церкви до них новации они именуют не новшеством (как это делали старообновленцы), а «возвратом к практике Древней Церкви». Лживость этого последнего утверждения мы увидим при дальнейшем рассмотрении доклада протопресвитера Александра Шмемана.
Третий вопрос предисловия – состояние Православия в Американской Автокефальной Церкви. С одной стороны Шмеман доволен ее состоянием, точнее говоря, ее возможностями: «Нам дана возможность в эпоху уничтожения и пленения православия в его древних центрах возрастать от силы в силу, быть свободными не только на словах но и на деле, наполнить духовным содержанием церковную жизнь». (с.55). Мы, православные люди, считали и считаем, что церковную жизнь наполняет духовным содержанием Дух Святый, а мы, пользуясь этим духовным даром, можем постараться (только постараться, так как конечный результат – святость наша! – есть дело Божие) – постараться очистить себя от всякой скверны и спасти души наши (из молитвы: Царю Небесный). А Шмеман – не думая о своем опасном положении («ибо все мы много согрешаем» — Иак. 3, 2), хочет наполнить духовным содержанием церковную жизнь. Не дерзость ли? С другой стороны он в ужасе от состояния Православия в Америке и указывает такие стороны его жизни, что и вчуже за Православие в Америке становится страшно. Его страшит «широко распространенная установка, ставившая в центре всего идею защиты приходами каких-то своих интересов, прав и имущества от иерархии и духовенства, легкость, с которой большие и старые приходы во имя этих пресловутых прав попросту рвут с Церковью».
Это снизу. А сверху вот что: «Сосредоточенность органов церковного управления почти исключительно на внешнем, материальном и юридическом» (с.55).
Идеалы свободного мира – правовое государство и бизнес-успех. По Шмеману этими же идеалами живет и Церковь. То есть, она служит не Богу, а мамоне (Мф. 6, 24). Но мне кажется, что Шмеман несколько сгустил краски. И в России Церковь облепили как короста себялюбцы, которые заявляют громко о себе, и поэтому кажется, что они-то и есть Церковь. А внутри Церковь жива, полна «тайными среди мира рабами Божиими»; она их массами – поколение за поколением – вводит в Царство Небесное. Их не видно и не слышно. Только иногда обстоятельства высвечивают их, как высветили они воина-мученика Евгения Родионова. Но если Шмеман прав в своем описании американского православия – это действительно страшно, это губительно.
Во втором параграфе своего доклада Шмеман говорит: что у русских приходов в Америке «кроме религиозной, была еще и естественная база этническая, национальная, языковая…Но теперь этот иммигрантский период быстро приходит к концу» (с.56). Шмеман забывает, что русский народ несет в себе нравственные начала, которые даны в Священном Писании. Во-первых, нестяжательность. «Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться, впадают…в бедствие и погибель. Ибо корень всех зол есть сребролюбие». (1 Тим. 6, 8-10). Госпожа Старовойтова когда-то говорила, что рыночные отношения в России не устанавливаются из-за Православия. Во-вторых, нелюбовь в судам. «Кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» (Мф. 5, 10). — «Как смеет кто у вас…судиться у нечестивых?» (1 Кор. 6, 1). Затем терпение. «Для чего бы вам не оставаться обиженными? Для чего бы вам лучше не терпеть лишения?» (1 Кор. 6, 7). «Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21, 19). Потом смирение. «Не высокомудрствуйте, но последуйте смиренным; не мечтайте о себе» (Рим. 12, 16). — «Бог гордым противится, смиренным же дает благодать» (1 Петр. 5, 5). И, наконец, самопожертвование. «Кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» (Мф. 5, 4). — «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). Это последнее Евангельское требование великий полководец Суворов выразил своими словами: «Сам погибай, а товарища выручай». И до сих пор — и в Афганистане, и в Чечне — русские воины показали верность этому его завету.
И все это без ходуль, естественно, без напряга. Конечно с такими качествами в Америке было трудно. Гораздо легче со всем этим расстаться и вписаться в американское общество, где, сверкая белозубыми улыбками, сражаются за место под солнцем. Но это уже служение не Богу, а золотому тельцу. При этом можно формально остаться православным (особенно если это сулит какие-то льготы). Можно причащаться хоть каждый день, собирая себе суд на день суда.
Так что Шмеман, предлагая лечить эти духовные болезни частым причащением, похож на врача, который хочет лечить аппендицит трепанацией черепа. То есть предлагает к одной смертельной опасности прибавить другую. Лечить надо то, что болит. Язвы американского православия нужно лечить возвратом к нестяжательности, жертвенности, терпению, смирению. Думаю, что такие православные в Америке есть! Нам бы не растерять под натиском неообновленцев то, что мы унаследовали от наших предков. «Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего» (Откр. 3, 11).
После такого долгого приступа Шмеман решается изложить свои еретические учения. Третий параграф говорит о причащении; четвертый — о исповеди. И хотя он утверждает, что «нет нужды вопрос о причащении мирян ставить во всем догматическом и историческом объеме», но поскольку он погрешает и в том (догматике), и в другом (истории), нам придется выходить за пределы того, что он счел нужным сказать в своем докладе.
Основные свои ереси он высказал сразу – в первом же столбце 57 страницы. Он пишет: «…В ранней церкви причастие всех верных…за каждой литургией было самоочевидной нормой». Скорее всего, так и было, но это далеко не «самоочевидно». Точных сведений на этот счет у нас нет. А догадываться можно. Стать христианином в эпоху гонений было не так просто. Каждого, решившегося на это, ждали, скорее всего, муки и смерть. А находящимся в смертельной опасности и сейчас Церковь не отказывает в причащении в любых условиях. Но далее он пишет: «…само причастие воспринималось не только как акт личного благочестия и освящения, а прежде всего именно как акт, вытекающий из самого членства в Церкви и это членство исполняющий и осуществляющий. Евхаристия, была таинством Церкви, таинством Собрания, таинством общения» (с.57). (Ниже мы увидим, какая ложь и лукавство заключены в словах, «не только». Для этого придется привлечь другую работу Шмемана. А пока — примем фразу, как она есть). Шмеман утверждает, что главной целью причащения является общение членов церкви между собою, а «личное благочестие и освящение» — на втором месте. На самом деле все наоборот! Главной целью попечения Божия о людях — целью, определяющей все остальное, является восстановление общения человека с Богом, именно человека, каждого отдельно взятого человека. А то, что общение людей с Богом естественно приводит их к общению друг с другом — это уже следствие.
Мы должны любить Бога всем существом, а ближнего только как самого себя (см. Мф. 22, 37-40). Насколько Бог выше человечества, настолько богообщение важнее общения с людьми. Иногда требуется даже «возненавидеть» человека, если любовь к нему мешает любви к Богу (см. Лк. 14, 26-27). Но для того, чтобы богообщение стало возможным, надо иметь чистое сердце и стяжать дух мирен (см. Мф. 5, 8-9). Это требует от человека подвига личного благочестия и поиска помощи Божией. Бог дает эту помощь, во-первых, только тем, кто ее ищет и просит; во-вторых, теми способами, которые Он Сам установил. Это и есть освящение, «ибо любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим. 5, 5). Итак, на первом месте подвиг личного благочестия и благодатное освящение отдельно взятого человека, а единство членов Церкви – это результат богообщения каждого ее члена.
Еще одна еретическая фраза: «Член Церкви – это тот, кто причащается Церкви в таинстве Церкви». Странно читать такое в центральном церковном издании. Ведь каждый из нас причащается Святых Христовых Таин – Тела и Крови Христовых, «во оставление грехов своих, и в жизнь вечную» (из формулы причащения). То есть, я причащаюсь «во оставление грехов своих» — моих личных греховных недугов, ищу личного очищения и освящения.
И еще: «Никаких других (кроме крещения) условий причастия в ранней Церкви не было». Как не было? Требовалась свобода от лжи и лицемерия (пример: Анания и Сапфира и их смерть – см. Деян. 5, 1-5 и 7-10); свобода от надежды на всесилие денег (пример Симона волхва – см. Деян. 8, 13-21), а главное — готовность за Христа в любой момент идти на мучения и смерть. Даже бытовая жадность была препятствием к достойному причащению Святых Христовых Таин. Так, в Коринфе был непорядок на агапах: «всякий поспешает есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается» (1 Кор. 11, 2) – и это вызвало слова апостола Павла, являющиеся основой требований к причастникам: «Да испытывает…себя человек, и таким образом пусть ест от Хлеба сего и пьет из Чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны, и не мало умирает. Ибо, если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы». (Кор. 11, 28-31). Так что требования к причастникам были – и очень серьезные. Мы не знаем, как древние «судили сами себя». В наше время это делается при помощи исповеди. Думаю, что так же было и во времена апостолов.
Теперь о лжи и лицемерии Шмемана. Американскому Синоду (т.е. своим начальникам) он пишет, что в ранней Церкви причащение воспринималось не только как акт личного благочестия и освящения. А в книге «Введение в литургическое богословие» он же написал так: «Ранняя Церковь сознательно и открыто противопоставляет себя мистериальной религиозности» (Помазанский, с. 102).
Этими словами он утверждает, что идея освящения в таинстве Евхаристии в ранней Церкви отсутствовала совсем. А в эпоху Константина Великого появилась и идея освящения, и понимание причащения как акта личного подвига: «Ни в чем сильнее не вскрывается этот переход к «освятительному» пониманию Таинства и богослужения, как в изменении практики причащения – к скольжению ее от идеи соборного литургического акта, «запечатывающего» Евхаристическое преложение хлеба, к идее акта индивидуального, освятительного, имеющего отношение к личному благочестию, а не к экклезиологическому статусу причащающегося. В отношении практики причащения можно действительно говорить о «революции»» (Помазанский, с. 102). Вот так! Иерархам говорит, что идея личного благочестия и освящения в ранней Церкви присутствует, хотя и на втором плане, а в статье, адресованной ученым-богословам пишет, что эти идеи в ранней Церкви отсутствовали и появились «революционным путем» только с эпохи Константина. Такая установка вполне соответствует поврежденному западному богословию, где забота о личном благочестии, т.е. вся аскетическая практика Православия именуется «эгоизмом», а идея благодатного освящения, т.е. важнейшей составляющей спасения – воздействия на человека Божией благодати – «магизмом».
Как же было на самом деле? Господь Иисус Христос, причастив своих учеников и апостолов на Тайной Вечери, тут же образно и доходчиво разъяснил смысл Причащения. Это в Евангелии от Иоанна в начале 15-й главы. Он сказал: «Я Лоза, Отец Мой — Садовник, а вы – ветви Лозы. Неплодную ветвь (а также засохшую) срезают и бросают в огонь, а плодоносящую Бог Отец обрезает, чтобы она стала еще более плодоносной». То есть, Причащение Святых Христовых Таин есть прививка отдельно взятой ветви (отдельно взятого человека) к Лозе – Христу. Заботиться ветвь должна не о единстве с другими ветвями, а о том, чтобы как можно надежнее привиться к Лозе, как можно более обильно питаться ее соками, как можно более приносить плода – и с этой целью терпеливо переносить «обрезку» (приключающиеся скорби). То есть, в Причащении — два главных момента – освящение со стороны Бога в Троице славимого: Отца (Садовника); Сына (Лозы) и Святого Духа (соков Лозы), а со стороны человека – подвиг личного благочестия. А как следствие – Лоза, цветущая многоплодными ветвями, то есть Церковь, Глава которой Христос. Так начиналось в Церкви причащение и так продолжается до сих пор, что бы ни говорили Шмеман и его последователи.
Еще одна ересь Шмемана — о православной иерархии. В докладе иерархам Шмеман касается этой темы очень осторожно. Его огорчает то, что духовенство может и должно приобщаться за каждой литургией, а миряне нет» (с. 58, левый столбец).
По этому поводу он приводит цитату из Златоуста, которая не имеет к поднятому им вопросу отношения. Совершенно ясно всякому, что священники причащаются тех же Святых Даров, что и миряне. А обязанность причащаться (не право, а обязанность — см. Книгу правил — восьмое апостольское) возлагает на него особую ответственность и очень опасна для дела его личного спасения.
Более резок и прям Шмеман в статье: «Введение в литургическое богословие» — «Ранняя Церковь жила сознанием народа Божьего, царского священства, избрания, но не принимала принципа посвящения ни ко вступлению в Церковь, ни тем более к поступлению на разные иерархические степени» (Помазанский, с. 103). Что он, или не читал Священное Писание? Если он не признает освящения, то есть схождения благодати Святого Духа при крещении, то уж освятительного характера следующего таинства – руковозложения (соответствующего нашему таинству миропомазания) он отрицать никак не может.
В Самарии Филипп (видимо диакон) крестил многих, а властью руковозложения не обладал — пришлось прийти из Иерусалима Петру и Иоанну. При этом таинстве в апостольское время, был какой то видимый знак схождения Святаго Духа. Видевший его Симон волхв даже предлагал деньги апостолам, чтобы получить этот дар (см. Деян. 8, 5-25). Как же так? Грех покупки благодати освящения – симония — уже был, а освящения (посвящения ко вступлению в церковь) — не было? А посвящение в иерархические степени? Когда избрали 7 диаконов, апостолы помолившись возложили на них руки (то есть призвали благодать Святого Духа на их диаконское служение) (см. Деян. 6. 6). Варнаву и Савла (будущего Павла) Дух Святый повелел определить на дело проповеди, и был предпринят пост и молитва, а потом состоялось рукоположение (см. Деян. 13, 2-3). И апостол Павел предупреждает Тимофея: «Рук ни на кого не возлагай поспешно и не делайся участником в чужих грехах» (1 Тим. 5, 22). А выше (глава 3) подробно говорит о том, какие качества нужны рукополагаемому в епископы; в частности: кандидат в епископы не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаволом.(1 Тим. 3, 6).
И после всего этого Шмеман смеет говорить, что «идея освящения» т.е. посвящения в чины иерархии появилась в церкви только после 4 века, да и то под влиянием языческих мистерий. «Мистерия предполагает теургов, посвященных совершителей; сакрализация клира повела в свою очередь к «обмирщению лаиков» (Помазанский, с. 103). Действия бесов, господствующих в мире языческом он сравнивает с действием благодати Святаго Духа. Это ли не кощунство? А к обмирщению «лаиков» (то есть мирян) – впрочем, как и священников – ведет не редкое причащение, а «печаль мира сего» (2 Кор. 7, 10) – то есть, забота об имуществе, правах, развлечениях и т.д.
Но вернемся к докладу. На 58-й странице – в середине – Шмеман укоряет непричащающихся за неуважение к святыне. Иначе бы они (говорит он) «ощущали бы за Литургией скорбь, печаль по Богу, желание приступить. А сейчас они убеждены что причастие просто не для них!» А почему не для них? Они знают, что придет время, когда они хорошо подготовятся и будут причащаться. В этом рассуждении Шмемана видно протестантское пренебрежение к молитве, особенно общественной. «Если я за литургией не причастился, значит она для меня прошла впустую? А всенощная? А часы, а молебны, а панихиды? Все впустую? Нам дан великий Божий дар — МОЛИТВА! И плюс к этому Бог дает ощутить потребность, насущную потребность в домашней и церковной молитве. А у кого этой потребности нет, он должен добиваться ее молитвенным трудом, покаянием, осознанием своей греховности, гибельности своего состояния. «Господи, спаси меня — погибаю!» должны мы восклицать вместе с тонущим Апостолом Петром (Мф. 14, 30). Если же потребности в молитве нет и человек не ищет ее, то ему и причащаться нельзя. Представьте себе — стоит человек Литургию, скрывая зевоту, и думает, когда же наконец причащать будут (см. Благ. ог. №16. 2007, с. 65). А воцерковленный человек, если ему придется по нужде пропустить воскресную всенощную или литургию (или, например, всенощную или литургию праздника Преображения Господня), он чувствует себя окраденным: праздник ему уже не в праздник. Вот этой любви к богослужению и нужно добиваться. А кто любит молиться, тому и правило не в тягость, и весь богослужебный круг дней говения, когда душа, отрешившись от всех забот (выбрав время, когда это возможно) предвкушает радость причащения Святых Христовых Таин, к которому она готовится – и все возрастающее осознание своего недостоинства не гасит этой радости, ибо она верит милосердию Господа, пришедшего спасти не праведных, но грешных «от них же первый есмь аз».
На этой же странице говорится, что в Советском Союзе возрождение веры было там, где практиковалось ежелитургийное причащение. Неправда! В Советском Союзе были огромные территории, где не было ни одной церкви, ни одного священника. Многие взрослые уже люди были некрещеными, но считали себя – и справедливо считали! – православными христианами, так как добравшись наконец до места, где есть храм или священник – крестились всей семьей. Другое дело, что они были отучены от нормальной церковной жизни, так что теперь надо открывать храмы и приучать людей к элементарным правилам православного благочестия. Но тут помехой являются неообновленцы, требующие от новообращенных еженедельного, а то и ежедневного причащения. Чуткая душа русского православного человека не может допустить себе подходить к причащению без подготовки – просто так! Он пытается каждый раз готовиться и – или надрывается, или впадает в гордость (прелесть).
Четвертый параграф доклада содержит еще одну бредовую теорию Шмемана о практике Древней Церкви, а именно о сущности таинства покаяния. Оно, по Шмеману, было «таинством воссоединения с Церковью отлученных» и «первоначальная, очень строгая дисциплина допускала только одно такое воссоединение» (с. 59-60). Опять – таки эти утверждения противоречат Священному Писанию. Господь сказал апостолу Петру: «Дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16, 19). Что следует из этих слов Спасителя? 1. Вход в Царство Небесное невозможен без прощения грехов: «ибо все мы много согрешаем» (Иак. 3, 2), «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1, 8). 2. Власть прощать грехи обещана (пока только обещана) не всем, а одному человеку. То есть, уже указано, что предстоит разделение на тех, кто имеет право прощать, и на тех, кто этого права не имеет, то есть на духовенство и мирян. После Своего воскресения Господь уже дал эту власть – и не одному Петру, а всем апостолам: «Примите Духа Святаго; кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20, 22-23). Неужели апостолы оставили эту власть без употребления? Неужели они закрыли на ключ двери Царства Небесного? Закрыли и от самих себя, так как и себя считали грешниками? По Шмеману – да, закрыли! По православному понятию – нет, не закрыли. Принимали на исповедь всех желающих и судили – прощать или не прощать! Как правило – прощали.
И не унесли с собою этот дар, а по велению Святого Духа передали его православным архиереям и священникам. И этот поток благодати Святого Духа тёк непрерывно из поколения в поколение и дошел до нас. И – верим! — не прекратится до скончания века.
Шмеман говорит об отлучении от Церкви. Но Церковь сама от себя никого не отлучает. Отлучают себя от Церкви сами люди: «Они вышли от нас, но не были наши…они вышли, и чрез то открылось, что не все наши» (1 Ин. 2, 19). Церковь только объявляет о том, что такой-то человек не наш – да и с этим не торопится, надеется на возвращение. Это показывает пример Льва Толстого и Ленина со товарищами. Их объявили вне Церкви тогда, когда это уже всем стало ясно. Сложная же и суровая практика отлучения, существовавшая в первые века христианства, была отлучением на много лет от причащения Святых Христовых Таин, а не от Церкви. Наоборот. Им предлагался такой трудный многолетний подвиг покаяния, который и могла выдержать только ревность первых христиан. Покаяние пред всею Церковью, то есть открытое, полагалось только для преодоления соблазна. Это (правда, крайне редко) осуществляется и в наши дни. От архиепископа Сергия (Страгородского) Святейший Тихон потребовал всенародного отречения от обновленческого раскола (см. Благ. ог. №6. 2001, с. 79). До слез трогает история епископа, которого все присутствующие пинали ногами (см. архим. Тихон (Шевкунов) «Несвятые святые), с. 433-435). Но конечно с апостольских времен существовала и так же широко применялась и тайная исповедь. Прямо древность об этом не говорит (как не говорит и о многом другом), но косвенные свидетельства есть. Вот 34-е правило святого Василия Великого: «Жен прелюбодействовавших и исповедавшихся в том…отцы наши запретили явными творити, да не подадим причины к смерти изобличенных: но повелели стояти им с верными, без приобщения, доколе не исполнится время покаяния». Святой Василий Великий жил как раз во время предполагаемой Шмеманом «революции», но говорит не от себя, а утверждает, что так «отцы наши» повелели. От апостолов его отделяет не 20 веков как Шмемана, а 2,5 или 3 века. Так что «отцы» — это по крайней мере «мужи апостольские». И в их время была тайная исповедь. Эту женщину ведь никто не заставлял каяться в грехе — она сама осознала необходимость придти к имеющему власть на земле прощать грехи, то есть к епископу или священнику, и исповедать свой грех. Если бы это был мужчина, то ему пришлось бы (думаю, что без объявления другим в чем он кается) несколько лет стоять у врат церковных и просить со слезами у входящих прощения и молитвы. Потом несколько лет он допускался только к слушанию Писаний (видимо, изгонялся с оглашенными). Потом — годы покаяния. Затем годы стояния «с верными», но без причащения Святых Христовых Таин. А женщина все эти годы допускалась к стоянию с верными без причащения — чтобы муж не знал о ее грехе и не догадывался, так как в те времена это грозило ей смертью. Но как она могла укрыться среди верных, если они за каждой Литургией все причащались? Все причащаются — а она нет! Почему? Значит, многие молящиеся на Литургии не причащались на ней. Все это опровергает фантазии Шмемана о порядках «Ранней Церкви». Индивидуальная исповедь была, и тайна исповеди существовала, и причащались только после подготовки — и все это задолго до времени Василия Великого.
Далее в 4-м параграфе (с.60) Шмеман утверждает, что поскольку причащение совершается «во оставление грехов», постольку оно заменяет исповедь и делает ее ненужной. Он не учитывает того, что грехи наши повреждают наше существо гораздо более многопланово, чем болезнь. Как в болезни нужны разные способы уврачевания (одной операцией дело не обходится — нужна лечебная подготовка к операции, послеоперационное восстановление, диета, лечебная гимнастика и т.д.) так и освобождение от греха требует многих средств — мы каемся в тайне души пред Богом в домашней и церковной молитве — во оставлении грехов; мы причащаемся — во оставление грехов; мы приступаем к таинству елеосвящения (соборование) — во оставление грехов — но все же главное в оставлении грехов — это исповедь. Без нее вход в Царство Небесное невозможен. Шмеман разделяет грехи отлучающие от Церкви и те грехи, которым подвержен каждый человек. Но это разделение не имеет четкой границы. Апостол Павел утверждает: «Если мы, получив познание истины, ПРОИЗВОЛЬНО грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников» (Евр. 10, 26-27). Что значит «произвольно грешить»? Думаю так: человек знает, что это грех, может этот грех не делать — и все-таки делает! Именно так согрешил Адам — и за его грех мучается грехами все человечество и «совокупно стенает» весь подчиненный человеку мир (Рим. 8, 22). Вот я, будучи в добром здравии, во время поста буду вместо картошки есть колбасу — не произвольный ли это грех? И еще! Надо различать факт греха — факты греха прощаются только исповедью — и причину греха — страсть, то есть болезнь духа, порождающую грехи. Это болезни лечатся соборованием и причащением. Причем, во всем этом должна быть человеческая составляющая — собственные усилия в борьбе с грехом.
Без этих усилий — пусть не имеющих видимого успеха, без исповеди, то есть прощения Богом фактов нашей греховной жизни — страшно приступать к великой святыне — Святому Телу и Крови Христовым. Священники причащаются без исповеди, но по нужде: не всегда удается поисповедоваться перед Литургией. Для этого нужно постоянное присутствие другого священника. А в монастырях (например в Печорах Псковских) все священнослужители, которые завтра будут служить и причащаться, сегодня за вечерним богослужением исповедуются. Монахи вообще исповедуются гораздо чаще, чем причащаются — в идеале: каждый вечер. Конечно, для духовного руководства нужна опытность, которая сегодня сохранилась ли? Но для исповеди нужно исповедание грехов кающимся и совершение таинства имеющим благодать священства. Духовные катастрофы (с.61) происходит тогда, когда священник воображает себя опытным в духовной жизни и начинает «младостарчествовать». А если кто-то нуждается в твоем наставлении — помолись в тайне души Богу, осознай перед Ним свою немощь и неопытность — и Бог через тебя (священника, конечно) наставит ищущего наставления на путь истины.
Заключает 4-й параграф рассуждение о власти священника прощать грехи. Эта власть — не католическое измышление, а прямое указание Спасителя. Другое дело, что католики, фактически потерявшие эту власть, оторвали ее от покаяния человека — прощались грехи (конечно без практического прощения на небе) при помощи индульгенций — за какой-то подвиг (прочитать столько-то молитв, или нанести себе столько-то ударов бичом), за участие в крестовом походе и — в конце концов! — просто за деньги. Но отрицать власть прощать грехи искренне кающимся, которой обладают православные архиереи и священники — значит, идти против Господа и Его Церкви.
Несколько слов о заключении.
Пятый параграф призывает сочетать изложенное в главной части с современной практикой. То есть, производится характерный для Шмемана откат, цель которого — постепенное, почти незаметное врастание в ту практику, которую Шмеман предложил в главной части. Современные неообновленцы, теряя терпение, этими хитрыми советами Шмемана пренебрегают. Очень часто заставляют причащаться неготовых почти насильственно.
В шестом параграфе говорится об общей исповеди. Что-то здесь можно почерпнуть и приемлемое для современного контингента исповедующихся.
По правде говоря, я не очень внимательно читал шестой параграф. В произведениях Шмемана много хороших и правильных слов — и выследить в них еретическе мысли довольно трудно — я устал от этого занятия. Не всегда он употребляет слова в их привычном значении, что создает дополнительные трудности для читающего. Думаю, сказанного о первых четырех параграфах достаточно, чтобы понять вред для Православия, который несет в себе публикация этого доклада в журнале Московской Патриархии.
К счастью (вот именно «Не было бы счастья да несчастье помогло»), долгие годы бо́льшую часть объема Журнала Московской Патриархии занимали тошнотворные экуменические выступления и резолюции (они печатались по указанию безбожной власти — и только при этом условии она разрешала печатать в журнале и чисто церковные материалы). Поэтому церковные люди усвоили прочную привычку читать ЖМП выборочно, выуживая из него действительно интересное и полезное. Есть надежда, что и сейчас православные люди, пользуясь религиозным чутьем, не будут читать то, что вредно, как делали они это в советское время. Но эта надежда не снимает с пастырей Церкви обязанности указывать на то, что опасно для веры.
Не знаю, как отозвалось творчество о. Шмемана в Америке, но в России мы имеем яркий пример разрушительной силы его идей в общинах Кочеткова, которые — находясь внутри Церкви! — имеют многие признаки тоталитарной секты. Еще и еще раз призываю православных — не изобретайте нового Православия и всячески берегитесь следовать тем, кто его изобретает. Веруйте, молитесь и живите так, как до нас веровали, молились и жили многие поколения русских людей. «Русь Святая! Храни веру Православную, в ней же тебе утверждение».
Протоиерей Владимир Правдолюбов,
сентябрь 2013 года.
Posted in Uncategorized | No Comments »