Работы протоиерея Владимира Правдолюбова

Книга эта – третья часть большой работы проф. МДА М.М.Дунаева: «Православие и русская литература». С автором ее я в основном согласен. Но есть три дополнения.

1. О драме Островского «Гроза», точнее, о трагедии Катерины. В книге очень правильно – со святоотеческой точки зрения – описывается постепенное вторжение в душу Катерины блудного греха. Но обойдено вниманием одно очень важное обстоятельство. Еще до соскользания в блуд в Катерине произошло подобное же соскальзывание в грех самоубийства. «А уж коли очень мне здесь опостынет… в окно выброшусь, в Волгу кинусь.» Хоть и не очень явно, но проглядывает мысль, что самоубийство есть допустимый исход из нестерпимой ситуации. Слово сказано – и сатана начинает действовать так, чтобы слово осуществилось. Так часто бывает. Даже сказанное в шутку слово о самоубийстве, как показывает опыт, вызывает давление бесов на душу, чтобы добиться осуществления. Известно также, что сатана до совершения греха представляет Бога сверхмилостивым: ничего страшного – согрешишь, а потом покаешься – и Бог простит. Но после совершения греха внушает противоположное: ты так виновата, что Бог тебя простить не может. Так зачем терпеть муку совести – в воду! – и делу конец. Так что начало гибели Катерины – мысль, что самоубийство избавит от мучений, т.е., непонимание того, что настоящая жизнь – усиливающая все переживания – начнется после смерти – и уже навсегда.(См. стр. 259-264).
2. Мне очень хотелось прочитать именно о Достоевском. У меня есть мысль, которую я надеялся найти у Дунаева – и не нашел. Это – о смысле романа «Идиот». Начну издалека. В воспоминаниях Анны Григорьевны Достоевской ярко описана картина того, как добросовестность и милосердие Федора Михайловича затянули на его шее долговую удавку, которую жертвенной любви и здравому смыслу Анны Григорьевны пришлось распутывать почти всю оставшуюся жизнь. И – главное – его доброта воспитала около него тунеядцев. Есть такое слово Писания: «В вере вашей покажите добродетель, в добродетели рассудительность…»(2 Петр,1,5). Вот этой самой рассудительности Федору Михайловичу и не достало. И он отобразил это качество в двух своих произведениях. Обычно в «Селе Степанчикове и его обитателях» всех заслоняет плюгавая фигура Фомы Фомича. И из-за нее не видно богатырской фигуры Егора Ильича Ростанева. А ведь это – идеальный человек (взращенный на русской почве!), который позволил сесть себе на шею Фоме Фомичу. И только здравый смысл и свежий взгляд племянника из Петербурга помог частично оградить обитателей «села Степанчикова» от куража Фомы Фомича.

Та же тема – в романе «Идиот». (Обратим внимание на западное воспитание главного героя – высоконравственное, но без должной опоры на веру и молитву.) Ведет себя он идеально – а результатом этого идеального поведения оказывается почти всеобщая трагедия. Не хватило рассудитильности (см.стр. 387-390, а также 330).

3. Спор между Леонтьевым и Достоевским (см. стр. 535-540). Мне очень хочется показать, что оба правы. Конечно, более прочна православная позиция Леонтьева: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф, 16, 26). Дело спасения души настолько трудно, что некогда оглядываться по сторонам. «Со страхом и трепетом совершайте свое спасение» (Флп, 2,12). Как говорил преп. Амвросий Оптинский: сначала уклонись от зла и только потом сможешь сотворить благо (см. Пс, 33,15). А по сторонам – и особенно в Европу – глядеть нечего.

Но в чем-то прав и Достоевский. Только слово спасения миру скажет не русский народ, а еврейский (см. Рим, 11,15 и вообще с 9-й по 11-ю главу). Но до этого ему нужно сотворить два дела: первое – разочароваться в антихристе. После воскресения Илии и Еноха – см. Откр, 11,11-12 – «погибло при землетрясении семь тысяч имен человеческих; а прочие были объяты страхом и воздали славу Богу Небесному» (Откр, 11,13). Кто воздал славу Богу Небесному? Жители Иерусалима, оставшаяся в живых еврейская элита. И перед ней вопрос – что делать?

Здесь уже второе дело: «Вот, Я сделаю, что из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы, а лгут, – вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя» (Откр, 3,9). Пред чьими ногами они поклонятся? Пред теми, кто исполнил волю Божию: «Держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего» (Откр, 3,11 и воообще, весь раздел: «Ангелу Филадельфийской…» — Откр, 3,7-12). Русским людям дана великая святыня – Православие. Если они сохранят его, то через них – евреями! – «…проповедано будет Евангелие Царствия во всей вселенной, во свидетельство всем народам – и тогда придет конец» (Мф, 24,14). Итак, национальная идея русского народа:

«Держи, что имеешь» – и донеси до конца!

Книги Библии, несмотря на то, что написаны разными авторами в огромный промежуток времени[1], обладают в вопросах мировоззрения удивительным единством. Но в несущественных деталях и между книгами, и даже у одного и того же автора могут встречаться как бы противоречия. Искренне верующие люди, читающие Библию с целью получить ответ на вопрос: «Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Мк. 10, 17) — не обращают внимания на эти противоречия, они им не интересны. Зато враги веры дотошно выискивают их (даже там, где их нет!) и объявляют верующих темными и невежественными людьми. Мое детство и школьные годы пришлись на время, когда вера и верующие особенно настойчиво и изощренно подвергались осмеянию. Моей веры (благодаря старшим в семье) эта пропаганда нимало не колебала, но все же мне очень хотелось объяснить эти кажущиеся противоречия. И даже в молодые годы мне это в основном удавалось.

Наиболее ярким и бросающимся в глаза представляется противоречие между евангельскими родословиями Господа Иисуса Христа. Их два: одно у евангелиста Матфея (родословие по Матфею — Мф. 1, 1-17), другое у евангелиста Луки (родословие по Луке — Лк. 3, 23-38). Сличая эти родословия, мы находим два «непримиримых» противоречия: в первом Салафииль назван у Матфея сыном Иехонии, а у Луки — сыном Нирия (сравни Мф. 1, 12 и Лк. 3, 27); во втором — Иосиф Обручник у Матфея сын Иакова, а у Луки сын Илия (Мф. 1, 16 и Лк. 3, 23). Остальные различия между родословиями в противоречие друг с другом не вступают.

О времени, предшествовавшем жизни прав. Иосифа Обручника Библия ничего не говорит. Поэтому при разрешении второго противоречия (об отце Иосифа Обручника) мы вынуждены опираться только на предания, достоверность которых нечем подтвердить, да на собственные догадки. Не так обстоит дело с первым противоречием. Оно относится ко времени вавилонского плена, о котором говорят и исторические, и пророческие книги Библии. Значит, есть надежда при разрешении его опереться на библейские данные. Этим и займемся.

Ключом к разрешению первого противоречия (об отце Салафииля) служит загадочная фраза родословия по Матфею: «Иоаким роди Иехонию и братию его в преселение Вавилонское» (Мф 1, 11). В родословии по Матфею слово «братья» употреблено только дважды: в первый раз — о братьях Иуды (Мф. 1, 2) — родоначальниках 12-ти колен Израилевых; во второй раз — о братьях Иехонии, которые должны поэтому в истории народа играть роль сравнимую с ролью братьев Иуды. Загадочность же фразы о братьях Иехонии заключается в том, что нигде в Библии — кроме этого места! — о братьях Иехонии не говорится, хотя о самом Иехонии сказано достаточно.

Приступая к поиску братьев Иехонии, хочу сразу предупредить: их поиск преподнесет нам целый букет противоречий (я бы предпочел назвать их недоумениями) которые — все! — благополучно разрешатся, когда мы этих таинственных братьев найдем.

Иехония — потомок Давида. Естественно и братьев его искать среди потомков Давида. Они перечислены в списке, содержащемся в 3-й главе (с 1 по 24 стих) 1-й книги Паралипоменон. У этого списка очень интересная конструкция. Сначала (1-9) идет горизонтальный план — перечисляются дети Давида. Затем (10 — 14) — строго вертикальный (по одному в поколении) — цари от Соломона до Иосии. Другие же потомки Давида — не цари! — не названы. В следующем 15 стихе перечисляются сыновья Иосии: «первенец Иоахаз, второй Иоаким, третий Седекия, четвертый Селлум». С чем связано такое изменение характера списка? С тем, что изменился характер престолонаследия — наследует не сын отцу, а брат брату. По крайней мере три сына Иосии — Иоахаз, Иоаким, Седекия — были последовательно царями Иудейскими. Правда, между Иоакимом и Седекией вклинился внук Иосии — Иехония. Это отражено в 16-м стихе списка: «Сыновья Иоакима: Иехония, сын его; Седекия, сын его». Именно такова последовательность последних царей Иудеи: Иоахаз (срок царствования три месяца); Иоаким (11 лет); Иехония (три месяца; по другим данным три месяца и 10 дней — см. 2 Пар. 36, 9) и Седекия (11 лет — см. 4 Царств 23, 30 и 24).

Некоторые истолкователи Библии считают Седекию из 15-го стиха отличным от Седекии из 16-го стиха. Но с этим трудно согласиться. История знает одного царя Седекию — последнего царя Иудеи времени вавилонского плена. Книги Царств и Паралипоменон согласно говорят о том, что он преемник царя Иехонии, царствовал 11 лет и был отведен в плен в Вавилон. То же, что и в книгах Царств, говорит о Седекии пророк Иеремия (см. Иерем. 37,1 и 39, 1-7). Ясно, что речь идет об одном и том же человеке. Но в книгах Царств он назван дядей Иехонии (см. 4 Цар. 24, 17), а в Паралипоменон — братом его (см. 2 Пар. 36, 10). Думаю, что поэтому он и в списке потомков Давида назван дважды — в 15-м стихе как сын Иосии, а в 16-м — как преемник Иехонии. То есть, определяющим для автора книг Паралипоменон было не название родства, а определение прав на престол Давида.

Оставшаяся часть списка потомков Давида (стихи с 17-го по 24-й включительно) доставляет нам самое большое количество недоумений. В ней содержатся имена семи сыновей Иехонии и семи поколений его потомков, — всего 40 имен. А от Соломона до Иехонии — всего 20 имен. За что Иехонии такая честь? Чем заслужили его потомки такое подробное перечисление? Второе недоумение: когда Иехония успел родить семерых сыновей? Ведь он стал царем в 18 лет и царствовал 3 месяца. Затем был отведен в плен — он, мать его, жены его, евнухи его, сильные земли, семь тысяч войска, художники, строители — все отведены в плен (см. 4 Цар. 24, 15-16). Если бы у Иехонии в это время были дети, они тоже были бы перечислены среди пленников. Но их не видно. В плену же Иехония 37 лет провел «в доме темничном» (см. 4 Цар. 25, 27-30). После дома темничного он, хотя и пользовался относительным почетом, но сомнительно, чтобы ему было позволено иметь жен и рождать детей.

Несколько недоумений связано с именем Зоровавеля. В числе потомков Иехонии он назван сыном Федаии. Федаия в свою очередь — брат Салафиила. То есть Зоровавель здесь — племянник Салафиила. Но во всех других местах Библии, когда об этом заходит речь, Зоровавель назван сыном Салафиила (см. Мф. 1, 12; Лк. 3, 27; 1 Ездр. 3, 2; Агг. 1,1).

Далее: нам известны имена сыновей Зоровавеля — Иоаким (2 Ездр. 5, 5), Авиуд (Мф. 1, 13) и Рисай (Лк. 3, 27). И ни одного из них нет в списке потомков Иехонии, хотя в нем названы имена семи сыновей Зоровавеля. Нет в нем имен и дальнейших потомков Зоровавеля, указанных в Евангелиях от Матфея и Луки.

И наконец, самое главное недоумение. Известно, что канон ветхозаветных книг завершен при Ездре. Книги Паралипоменон включены в этот канон. И все их содержание вписывается во время, предшествовавшее жизни Ездры — все, кроме списка потомков Иехонии. Его последние представители должны были жить на два столетия позже Ездры, что вызывает сомнения в каноничности книг Паралипоменон (см. предисловие к книгам Паралипоменон в Толковой Библии Лопухина). Все эти недоумения и неувязки наталкивают нас на мысль, что у Иехонии не было ни детей, ни потомков, как сказал пророк Иеремия: «Так говорит Господь: запишите человека сего лишенным детей…» (Иер. 22, 30). Но кто же тогда его «потомки»? Это его современники, те, кого евангелист Матфей называет его братьями, то есть современные ему потомки Давида. Чтобы доказать это наше предположение, обратимся к пророчествам.

Царю Давиду Господь сказал: «Я восставлю после тебя Семя твое … утвержу престол царства Его на веки. Я буду Ему Отцом и Он будет Мне Сыном…И будет непоколебим дом твой и царство твое пред Лицем Моим, и престол твой устоит во веки»(2 Цар. 7, 11-16). Это пророчество в сознании людей совершенно справедливо сливается со всеми пророчествами о Мессии — Христе (начиная с первого обетования о том, что Семя Жены сотрет главу змия — см. Быт. 3, 15). Поэтому данное Богом Давиду обещание стало центром жизни еврейского народа. О Мессии говорили все пророки. Его ждали и с восторгом встретили современники Господа Иисуса Христа: «Благословен Грядый во имя Господне, благословенно грядущее царство во имя Господа отца нашего Давида; осанна в вышних» (Мк. 11, 9-10). И не только иудеи, но и самаряне: «Вем, яко Мессия приидет, глаголемый Христос; егда Той приидет, возвестит нам вся» (Ин. 4, 25). Даже сирофиникийцы: «Помилуй мя, Господи, Сыне Давидов, дщи моя зле беснуется». (Мф. 15, 22; см. также Мк. 7, 24-30). Ждали Сына Давидова и языческие мудрецы: «Где есть рождейся Царь Иудейский: видехом бо звезду Его на востоце и приидохом поклонитися Ему» (Мф. 2, 2). Понятно поэтому внимание, с которым евреи относились к своим царям. Понятен и размер катастрофы, постигшей еврейский народ, когда на Иехонии[2] прекратился род царя Соломона во исполнение слов Господа — «Я отторгну от тебя царство» — 3 Цар. 11, 11. Надо вспомнить историю слов: «Отторгну от тебя царство». Поначалу Соломону было дано Давидово обетование, но дано условно: «Если ты будешь ходить пред лицем Моим, как ходил отец твой Давид… то Я поставлю царский престол твой над Израилем вовек…» (3 Цар. 9, 4-5) Но Соломон — особенно под конец жизни — это условие не выполнил, за что и услышал от Бога: «За то, что… ты не сохранил завета Моего… Я отторгну от тебя царство». Правда, Бог оставил Соломону некоторую надежду на исполнение прежнего обетования — Он сохранил власть потомков Соломона над малой частью народа (см. 3 Цар. 11, 12-13) — но тоже условно (о чем говорит в своей молитве к Богу сам Соломон — см. 3 Цар. 8, 25). Но потомки Соломона — исключения редки! — путями Давида не ходили, что и привело народ к вавилонскому плену, а царей его к полному осуществлению слов: «Отторгну от тебя царство»

В это страшное время гнева Божия великий патриот еврейского народа пророк Иеремия получил от Бога подтверждение обетования, данного Давиду: «Вот наступают дни, говорит Господь, и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле…и вот имя Его, которым будут называть Его: Господь, оправдание наше!» (Иер. 23, 5-6). Для нас, христиан, в этом пророчестве особенно важны слова: «Господь, оправдание наше» — перекликающиеся с благовестием ангельским: «Той бо спасет люди Своя от грех их» (Мф. 1, 21). Для растерянных же иудеев, угнанных в вавилонский плен, в это время были важнее слова: «Восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь». Через какого же потомка Давида произойдет восстановление его престола? Это неизвестно. Поэтому возникла нужда перечислить всех имеющихся в наличии потомков царя Давида. Это перечисление и сделано в конце списка его потомков. Так что те 40 человек, которые в книге Паралипоменон именуются потомками Иехонии, на самом деле являются его современниками. И именно их евангелист Матфей именует братьями Иехонии. При этом предположении как весенний снег тают все недоумения и противоречия, перечисленные выше. Список потомков Иехонии не выпирает на два столетия из эпохи Ездры, а покорно укладывается в семидесятилетие вавилонского плена. Потомков Зоровавеля в списке нет и не может быть, так как и сам Зоровавель родился в вавилонском плену. И Федаия вклинился между Салафиилем и Зоровавелем, видимо, потому что по неизвестным нам правилам престолонаследия имел права на престол Давида меньшие, чем у Салафииля, но большие, чем у Зоровавеля. И наконец главное — мы знаем, почему Салафииль сын Нириев назван в родословии по Матфею сыном Иехонии. И еще — такой подробный список мог быть составлен никак не позже вавилонского плена, так как вскоре после него Господь через пророка Аггея указал человека, унаследовавшего Давидово обетование. Чтобы понять пророчество Аггея, мы должны прежде привести пророчество Иеремии об Иехонии: «Живу Я, сказал Господь, если бы Иехония, сын Иоакима, царь Иудейский, был перстнем на правой руке Моей, то и отсюда Я сорву тебя…и выброшу тебя и твою мать, которая родила тебя, в чужую страну, где вы не родились, и там умрете» (Иер. 22, 24-26). А вот что Господь говорит Аггею: «Скажи Зоровавелю, правителю Иудеи: потрясу Я небо и землю; и ниспровергну престолы царств и истреблю силу царств языческих, опрокину колесницы и седящих на них, и низринуты будут кони и всадники их, один мечом другого. В тот день, говорит Господь Саваоф, Я возьму тебя, Зоровавель, сын Салафиилев, раб Мой, говорит Господь, и буду держать тебя как печать, ибо Я избрал тебя, говорит Господь Саваоф» (Агг. 2, 21-23). Картина бедствий, указанных в пророчестве, соответствует времени перед вторым Христовым пришествием. Ясно, что избрание Зоровавеля, который (в основном) известен как предок Спасителя, соответствует избранию Авраама и Давида. Так что мы можем смело к наименованию Господа сыном Давида, сыном Авраама (Мф. 1,1) прибавить слова: «Сын Зоровавеля». И в перечислении «потомков Иехонии» (1 Пар. 3, 17-24) не было бы нужды. Значит, список составлен раньше (и все, в нем указанные жили раньше) пророчества Аггея о Зоровавеле.

Благополучное разрешение первого противоречия между родословиями по Матфею и Луке дает нам убеждение, что и второе противоречие — об отце Иосифа Обручника, не может быть неразрешимым. Правда, мы не знаем — да по недостатку достоверных сведений никогда и не узнаем — в чем причина этого противоречия. Существует не менее трех способов его объяснения — использование закона ужичества, приведенное в Церковной истории Евсевия Памфила; предположение о том, что у Матфея дано родословие Иосифа Обручника, а у Луки — родословие Девы Марии Богородицы и — предположение аналогичное тому, которое мы нашли при объяснении первого противоречия: имеющий наибольшие права на престол Давида потомок Авиуда Иаков умер бездетным и его права перешли к Иосифу Обручнику или непосредственно к Деве Марии.

Как бы там ни было, можно считать доказанным, что между родословиями по Матфею и Луке непримиримых противоречий нет.

[1] Первую книгу Библии от последней отделяет более полутора тысячелетий.

[2] А также на Седекии: «И сыновей Седекии закололи пред глазами его; а самому Седекии ослепили глаза, и сковали его оковами, и отвели его в Вавилон» (4 Цар. 25, 7).

Прот. Владимир Правдолюбов.

В книге священника Иоанна Добролюбова «Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии» последним настоятелем Никольской церкви г. Касимова значится «Иоанн Васильевич Мирославлев сост. с 29 авг. 1885г.»(т. 4, стр. 34). В ней же указано, что он, «с 15 окт. 1870г. по 29 авг. 1885г.» был священником Казанской церкви Казанского монастыря г. Касимова (стр.74). На кресте, стоящем на могиле о. Иоанна в ограде Никольской церкви стоит дата его кончины – 1919 год. Так что священником он был порядка 49 лет, из них 34 года настоятелем Никольского храма. Как говорили мои старшие, в Никольский храм он пришел, обменявшись – с согласия священноначалия – местами с о. Василием Рубиным, что подтверждается данными книги о. Иоанна Добролюбова. Матушку о. Иоанна звали Мария. Сын его – Николай Иванович – был протодиаконом в Муроме, но доживал свой век в Касимове. Меня он безуспешно обучал ужению рыбы. Его сестра, Калерия Ивановна, долгие годы – при оо. Борисе Скворцове и Михаиле Введенском – была старостой Никольской церкви. За своеобразный покрой ее головного убора рязанские насмешники прозвали ее касимовским митрополитом. Ее властность соответствовала этому прозвищу. Потомки о. Иоанна приезжают на могилы предков каждый год. Хотя все последующие настоятели храма мне лично известны, я не могу дать точные даты их настоятельства. Искать точные данные не могу по старости. За все, что пишу дальше, особой ответственности на себя не беру.

Преемником о. Иоанна был – после рукоположения, конечно, – его бывший диакон и по совместительству письмоводитель протопопа о. Леонида Сапфирова Григорий Отрадин (в 30-е годы и до конца жизни – протоиерей). Думаю, что он служил с 1919 года до коллективизации, во время которой он, как и многие другие священники города, был арестован и, видимо, приговорен к ссылке. Но после статьи Сталина «Головокружение от успехов» его, как и всех остальных, отпустили без суда и следствия. Когда я его навещал в конце его жизни, он каждый раз цитировал мне изречение со стен тюрьмы: «Тот, кто не был – тот побудет, а кто был – тот не забудет. Входи – не грусти, и выходи – не радуйся, ибо (это ибо он всегда выделял) – не в последний раз!» Но для него этот арест был последним, так как он после освобождения ушел за штат. За это его осуждали – особенно миряне, – считая его «отрёшником». Но он от Бога не отрекался, ходил в храм и даже участвовал в пении. Старшие говорили о замечательном трио: первый тенор – мой дед со стороны матери прот.Димитрий Федотьев; второй тенор – замечательный певец и регент прот.Михаил Сперанский; бас – прот.Григорий Отрадин. Дедушка и о.Михаил служили в кладбищенской церкви, а по ее закрытии – как я думал! – оба перешли в Благовещенскую церковь. Однако оказалось немного не так, о чем речь впереди. Когда наступило потепление (с 1943 года), отец Григорий стал служить и при протоиереях Федоре Дмитреве, Борисе Скворцове и  Михаиле Введенском был третьим священником до ухода за штат по болезни. В его домике (на ул.Дзержинского,) живут его потомки. Скончался 30 декабря 1962г. Матушку звали Матрона.

О том, кто был следующим настоятелем, я узнал недавно и неожиданным способом. Я слышал, что Никольская церковь подвергалась ограблению, и ее главный престол при этом был сдвинут с места, и поэтому потребовалось его вновь освятить. Но кто его освящал, и когда это было, я не знал. И вот по благословению Владыки (кажется, Павла) мой сын и преемник по настоятельству прот.Михаил наводил порядок под престолом Никольского алтаря. Он обнаружил под престолом крест с надписью о освящении. Оказалось, что это было в 1933 году, освящал престол прот.Анатолий – священномученик, а в числе сослужащих ему был настоятель храма прот.Димитрий Федотьев. Значит, до Благовещенской церкви отец Димитрий успел послужить и в Никольской. Но недолго, потому что первым настоятелем Никольской церкви, которого я помню, был митрофорный протоиерей Сергий Рождествин. Имя его матушки – Серафима. Вторым священником у него был после закрытия Троицкой церкви ее священник протоиерей Иаков Цветков. Отец Сергий вскоре скончался, и о.Иаков остался один – следовательно, настоятелем! – до 1940 года, т.е., до закрытия храма. А отец Димитрий перешел в Благовещенскую церковь. Это, наверное, произошло тогда, когда ее настоятель архимандрит Георгий (Садковский) был вызван в Москву для совершения над ним архиерейской хиротонии. В дальнейшем епископ Георгий провел в ссылке в жутких условиях порядка 18-ти лет и после краткого пребывания на кафедрах  в Великих Луках и во Пскове был вынужден отправиться на покой в Псково-Печерский монастырь, где скончался и был погребен в Богом зданных пещерах. К 1940-му году прот.Димитрий по старости ушел за штат – и в Благовещенской церкви остался один отец Михаил Сперанский. К 1940-му году в Касимове остался и еще один действующий храм – Ильинский. В нем служил иерей Сергий Скачков. В конце 1940-го или в начале 1941-го года все три настоятеля: прот. Иаков из Никольского храма, прот.Михаил Сперанский из Благовещенского храма и иер.Сергий Скачков из Ильинского храма за неуплату налогов были осуждены на год тюрьмы. С их арестом в Касимове не осталось ни одного действующего храма. А неуплата налогов (по крайней мере в нашем Никольском храме – я тому свидетель) была такой. Выходит батюшка на амвон и говорит: «Православные! Мне прислали налог, который я не могу заплатить. Помогите, кто чем может.» И по храму идут три человека с решетами, обшитыми темной материей. В них кидают деньги. У ящика эти деньги считают и несут с извещением – платить. Недели через две история повторяется. Новое налоговое извещение, новый сбор денег, новая уплата. И когда батюшку посадили за неуплату налога, народ недоумевал – как же так? Только что заплатили очередной налог! Но протестовать было безполезно и даже смертельно опасно. Год прошел, но наших батюшек не выпустили, а этапом погнали в Чкаловскую (Оренбургскую) область и там уже выпустили. Когда собирали этап, о.Иаков, у которого болели ноги, сказал: стреляйте меня здесь – я идти не могу. Его вернули в камеру. А отцы Михаил и Сергий написали с воли по письму и – больше ни от них, ни о них никаких сведений не поступало. Верю, что оба – священномученики. Отца Иакова через некоторое время выпустили; он узкоколейкой доехал до Тумы, а от Тумы – от деревни к деревне – месяц добирался до дома пешком.

В годы войны в нашем городе была по инициативе властей открыта Никольская церковь – и до 1990-го года она была единственной действующей церковью города. Дело в том, что после закрытия церкви в 1941 году у старосты – Анастасии Авдеевны Вереиной – власти (исполком) требовали сдать церковное имущество, т.е., отдать властям ключи от церкви. (Ведь формально она не была закрыта, только священник арестован, а церковная община не ликвидирована.) Грозили арестом, расстрелом. Но она ключи властям так и не отдала. Вместе с другими членами общины ездила с салазками по дворам, выпрашивая дровец для храма. Зимой его слегка подтапливали, чтобы не испортились иконы. И вот в феврале 1943 года ее вызывают в исполком. Она решила, что настало время исполнения угроз. Поплакала, помолилась, простилась с родными – и пошла. Но там говорила смело и задорно: «Вызывали? – Вызывали. – Зачем понадобилась? – Церковь открывать хотите? – А можно? – Можно. Ищите попа, регистрируйте у нас – и служите.» Она к отцу Иакову: «Нам церковь открывают, пойдете служить? – Не могу, ноги болят.» Она к моему отцу – прот.Сергию (ныне исповедник). Он только что вернулся из тюрьмы. «О.Сергий, пойдемте к нам служить. – Я бы с радостью, да мне даже обуть нечего.» Дальнейшее знаю со слов Александры Александровны, дочери старосты. «Мама прибегает домой, хватает мои серые валенки. Я говорю – куда? А она: молчи, молчи, они о.Сергию нужны.» Так, в серых валенках своей дочери, Анастасия Авдеевна повела о. Сергия в исполком. Был отслужен водосвятный молебен пред Казанской иконой Божией Матери – и вечером чтение Великого канона Андрея Критского, так как это был вторник первой седмицы Великого поста. Настоятелем храма был родной дядя о.Сергия – прот.Феодор Андреевич Дмитрев. Вторым был о.Сергий, третьим о.Иаков. Он побоялся служить один, а в многоштатном причте служить согласился. Через 9 месяцев – 19 декабря 1943 года, т.е., в день памяти святителя и чудотворца Николая – о.Сергий был мобилизован на трудовой фронт, а на его место (точнее, на освободившееся третье) пришел служить прот.Григорий Отрадин. Но в начале 1944 года храм снова – правда, ненадолго – был закрыт. Закрыт не советской властью, а архиепископом Рязанским и Шацким Алексием. Произошло это так: прочитав в газете сообщение о интронизации патриарха Сергия, прот.Феодор написал ему письмо с сообщением об открытии прихода в Касимове, упомянул, что поминаем как прежде Блаженнейшего Сергия и Архиепископа Иувеналия; просил принять приход под свой Первосвятительский омофор, сообщить формулу поминовения иерархов, а также, есть ли в Рязани архиерей. Ответ – очень благожелательный – последовал незамедлительно, и в нем было сообщено, что в Рязани есть архиерей, епископ (или архиепископ – не помню!) Алексий – и по всем вопросам церковной жизни следует обращаться к нему. Вскоре после этого из Рязани пришел указ о увольнении за штат всех трех священников Никольской церкви. Служба прекратилась. Но вскоре был назначен новый священник – иерей Михаил Игумнов. До назначения он, чтобы пропитаться, работал дворником в Индустриальном техникуме. Батюшка был с большими странностями, но поведения безупречного. Изменения коснулись и Рязани. Настоятелем в Касимов вскоре был назначен настоятель Скорбященской церкви прот.Борис Скворцов. Церковь эта была в Рязани единственной действующей и потому имела значение Кафедрального собора. Так что для о.Бориса назначение в Касимов было серьезным понижением статуса. Из этого времени вспоминается забавный эпизод. Отец Михаил служил в алтаре святителя Димитрия Ростовского раннюю литургию. Справа стояли заштатные священники. Слева у жертвенника вынимал просфоры отец Борис. Прочитали Апостол. О.Михаил встал с седалища, подошел к передней стороне престола, стал лицом к горнему месту – и молчит! Служба остановилась. О.Борис от жертвенника шопотом подсказывает: «Мир ти!» (Нужно благословить чтеца, сказать ему: «Мир ти!», он ответит: «И духови твоему. Аллилуия,» — и служба пойдет дальше.) О.Михаил продолжает стоять. О.Борис сделал шаг от жертвенника и уже громче подсказал: «Мир ти!» О.Михаил встрепенулся и тоненьким голоском (у него был высокий тенор) ответил о.Борису: «И духови твоему». Здесь, не говоря об остальных, даже суровый о.Феодор не выдержал и улыбнулся. В Касимове о.Михаил служил недолго – его перевели в село. Если не ошибаюсь – в Борки, что недалеко от Ерахтура. Больше о нем ничего не знаю.

Владыка Алексий довольно скоро был куда-то переведен. На Рязанскую кафедру был назначен владыка Димитрий (Градусов). Вскоре после вступления на кафедру он служил в Никольском храме Касимова литургию, в которой участвовали все заштатные священники города и района. Священников было 12 человек. На приеме после службы Владыка предложил написать приветственное письмо Патриарху (наверное, уже Алексию I-му). Все участники службы должны были под этим письмом поставить свои подписи. Кроме того, он предложил направить Патриарху ходатайство о изменении титула рязанских архипастырей: вместо Рязанского и Шацкого иерарх должен был именоваться Рязанским и Касимовским. Это письмо было подписано всеми присутствующими с еще большим энтузиазмом. Некоторое время спустя компетентные рязанцы по секрету рассказали о том, зачем все это было сделано. Оказывается, владыка Алексий сообщил в Патриархию о существовании в Касимове раскола, названного им иувенальевским, и поэтому были уволены священники. Вместо того, чтобы отменить решение предшественника, владыка Димитрий совместным богослужением попросту присоединил «раскольников» к Православной Церкви. Конечно, сами уволенные священники и не подозревали, что их считают раскольниками. Видимо, после этого события отец Михаил Игумнов был переведен, а на его место назначены протоиереи Иаков Цветков и Григорий Отрадин. Отец Феодор Дмитрев был назначен во вновь открытую церковь на его родине – в Сынтуле, где и служил до своей кончины. Он скончался 1 февраля 1956 года в день своего восьмидесятилетия. Имя его матушки – Лидия.

Некоторое время спустя (в январе 1946 года) прот.Борис Скворцов был возвращен в Скорбященскую церковь г.Рязани. Ему было поручено хлопотать об открытии Борисоглебского собора, где он когда-то начинал служить священником. После открытия собора он был его безсменным настоятелем до 21 февраля 1965 года, когда в этом же соборе сонмом иерархов во главе с его бывшим алтарником митрополитом Никодимом (Ротовым) был рукоположен во епископа. Скончался скоропостижно 11 августа 1972 года.

После небольшого перерыва новым настоятелем нашей церкви стал московский протоиерей Михаил Введенский. Ему после ссылки было запрещено пребывание в Москве и ее окрестностях. Он был магистрантом (то есть, кандидатом богословия, которому рекомендовано работать над магистерской диссертацией) Московской Духовной Академии. Был замечательным проповедником, но с одной досадной особенностью. Он проповедовал лишь тогда, когда люди после литургии подходили ко кресту. Можно предположить, что он 1) не хотел привлекать опасного внимания властей к своей проповеди или 2) жалел молящихся. Тогда в храм ходило много народу, по стенам храма текла вода, и было очень трудно простоять службу. В 1955 году – после реабилитации – о.Михаил вернулся в Москву и был назначен настоятелем Никольской единоверческой церкви на Рогожском кладбище. Скончался 14 марта 1971 года.

Зимой 1955-56 года настоятелем был протоиерей Симеон Наумов. Его краткое настоятельство было омрачено постоянными препирательствами с диаконом Димитрием Лаевским. Сошлись западный белорус (о.Симеон) с западным украинцем (о.диакон). Сведения о их спорах о.Симеон с амвона сообщал прихожанам, что рождало в приходе большую смуту. Весной 1956 года в наш храм был назначен новый настоятель архимандрит Иннокентий (Измер) – тоже белорус. В царской России обучался (не знаю, кончил или нет) на медицинском факультете Варшавского университета – и многих касимовских прихожан успешно лечил. Около тринадцати лет провел в ссылках, был лекпомом (лекарским помощником), что помогло ему выжить. «Скольких архиереев и священников я похоронил своими руками!» — говаривал он. Обычной темой его проповеди было: «В последние 30-40 лет в нашей стране распространилось нечестие: дети не почитают родителей, мужья бросают жен… и т.д.» Скончался он внезапно 28 сентября 1961 года. В день погребения была пасмурная погода, но когда гроб опускали в могилу, и о.Виктор Шиповальников, по благословению возглавивший отпевание, запел: «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечнаго начало…», вдруг засияло солнце. На всех это произвело сильное впечатление.

После кончины о.Иннокентия настоятелем стал второй священник – митрофорный протоиерей Василий Романов. Если не ошибаюсь, в 1965 году на память трех святителей мы праздновали его 85летие. Через год он ушел за штат – и в феврале 1966 года мы уже встречали нового настоятеля – протоиерея (тогда!) Иоанна Крестьянкина. Он боялся больших нагрузок в Касимове, но когда узнал, что в случае его отказа штат закроется и я останусь в Касимове единственным священником – согласился с назначением. Прот. Иоанн Крестьянкин прослужил в Касимове всего один год, с 15 февраля 1966 года по 15 февраля 1967 года. Но за это время он сумел приобрести много духовных детей. Прежде властвовавшая над духовенством староста при нем стала кроткой овечкой, благоговеющей пред его святостью. Благодаря этому денежные потоки, направлявшиеся в карманы членов горисполкома и еще неизвестно куда, стали в значительной мере направляться на пользу храму, и отец Иоанн, подключив к делу своих московских, касимовских и иных духовных детей, за этот год обновил храм и внутри, и снаружи, а также обновил облачения алтарей и священнослужителей. При нем стало возможно соблюдать праздничные цвета облачений: богородичных, святительских и т.д. В конце мая с ним случился сердечный приступ, после которого он пролежал месяц в Касимове и затем на месяц уехал в Сухуми, где старцем Серафимом (Романцовым), бывшим духовником Глинской пустыни, был совершен его тайный постриг в монашество. После этого о.Иоанн несколько раз ездил в Патриархию, хлопоча о разрешении уйти в Псково-Печерский монастырь. Так что летом 1966 года пришлось привлекать к службам и требам заштатного о.Василия Романова. После ухода о.Иоанна в монастырь, касимовцы часто стали приезжать к нему, так что монахи спрашивали – что это за Касимов, все время из него кто-то здесь присутствует.

После о.Иоанна настоятелем храма пришлось стать мне. И только в марте 2004 года меня сменил мой сын – прот.Михаил Правдолюбов. Он был настоятелем до своей кончины, последовавшей 9 мая 2014 года.

С этого времени обязанности настоятеля Никольского храма города Касимова возложил на себя Дионисий, Епископ Касимовский и Сасовский.

Г. Касимов, сентябрь 2014г.

Прот. Владимир Правдолюбов.

Никольская церковь г.Касимова была открыта в начале марта 1943 года – на 1й неделе Великого Поста. В это время в Касимове и районе действующих церквей не было, да и во всей Рязанской области, кажется, было только два действующих храма – Скорбященский кладбищенский в Рязани и где-то на юге области (кажется, в Зимарове). Понятно, что церковная жизнь была очень интенсивной – в воскресные и праздничные дни храм «плакал», т.е. по стенам текли потоки конденсата, а в воздухе иногда стоял туман. Чтобы перекреститься, надо было с усилием поднять руку – так тесно стояли друг ко другу молящиеся. Положение осложнялось затемнениями: на всех окнах висели одеяла и другие вещи, не допускавшие, чтобы хоть лучик света был виден снаружи. В городе окна по вечерам светились вовсю – немцев от Москвы отогнали достаточно далеко – но в храме режим затемнения соблюдался со всей строгостью – ведь протоиерей Сергий только что вернулся из тюрьмы, где пробыл 6 месяцев якобы за нарушение этого режима. В моей памяти навсегда осталась картина пасхальной ночи 1943 года. Храм был переполнен, окна плотно зашторены – и среди службы моей сестре Софии стало плохо – она потеряла сознание. Вернуть его удалось – уже вне храма, на квартире у деда о.Димитрия – с большим трудом. Мы вытащили ее из церкви буквально по головам. И когда вышли на площадь (на ней не было теперешних трехэтажных домов, и она сливалась с улицей), увидели, что вся площадь заполнена народом; люди держат в руках зажженные свечи и тихонько, медленно поют: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Пропоют, чуть помолчат – и запевают снова. Пели тихо, но из-за множества людей тихое пение было очень мощным и производило неизгладимое впечатление.

Перед Вел.Постом 1944 года рязанский владыка Алексий за что-то прогневался на наших священников и уволил их за штат. Недели две службы не было. Потом был назначен новый священник – о. Михаил Игумнов. Вскоре к нему присоединился тоже впавший в немилость настоятель Скорбященской церкви прот.Борис Скворцов, ставший таким образом настоятелем у нас. В храм ходили все уцелевшие священники, но служить и совершать требы им не разрешалось, так что двоим – о.Борису и о.Михаилу дел было по горло. Но вскоре в Касимов приехал новый рязанский архиерей Димитрий (Градусов) и разрешил всем желающим сослужить ему. В службе участвовали 12 священников. Стали открываться храмы – и постепенно всех наших заштатных батюшек определили по местам.

Конечно, наш приход участвовал в сборе средств на танковую колонну имени Димитрия Донского и на другие военные нужды.

Помню службу 9го мая 1945 года – в день Победы, день радости и скорби. Радость непомерная – война закончилась. И скорбь великая – ведь не было семьи, где бы не оплакивали убитых на фронте. Очень трогательно окончилась служба. Обычно произносились три многолетия: 1. Иерархам  2. Властям и воинству  3. Всем православным. Отец Борис после литургии произнес два многолетия, а перед третьим ему вынесли на амвон кадило, и он провозгласил вечную память «всем православным вождем и воином, на поле брани убиенным». Были общие слезы, но если правильно помню – тихие.

И только после этого прозвучало третье многолетие. Этот порядок вошел в традицию и соблюдался каждую годовщину Победы много-много лет подряд.

Г.Касимов, 25 сентября 2014 года.

В Журнале Московской Патриархии опубликована статья г. Селезнева «Исследуйте Писания» (ЖМП, февраль 2014, стр.70-76). Основная мысль статьи (которую я по долгу православного христианина надеюсь оспорить – показать ее неправоту, хотя для верующего сознания её заблуждения очевидны) выражена такими словами: «Богодухновенность никоим образом не подразумевает безошибочности Библии в исторических, геологических и других вопросах» (стр.74).

«Ошибочность» Библии автор стремится обосновать своими сомнениями в историчности библейского повествования о Всемирном Потопе. Ответ на эти сомнения – в моей статье «Атеизм в ЖМП». (Мои ответы на вопрошания г. Селезнева не обладают точностью – они носят предположительный характер, как, впрочем, и всё, что говорится о событиях, которые мы непосредственно наблюдать и исследовать не можем.)

Вскользь в статье говорится о несовместимости библейского повествования о творении мира и так называемой научной космогонии. Об этой несовместимости и пойдёт далее речь. Уверенный в безошибочности науки автор статьи в ЖМП считает библейский рассказ аллегорией, художественным образом – чем угодно, только не объективной истиной.

Библейская и «научная» космогонии действительно несовместимы. Библия – откровение Божие – и потому непогрешима. Нужно только следить за тем, чтобы правильно понять её, в чём опорой является голос Церкви. «Научная» же космогония (как, впрочем, и вся наука) держится на трёх китах: наблюдении, эксперименте и найденных с их помощью закономерностях. Всему этому Бог недоступен. Без Его воли о Нём не узнаешь. Правда, результаты Его деятельности вдумчивому взору видны (см. Рим.1, 18-20), но можно их и не увидеть (Рим. 1,22), особенно, если не хочешь видеть.[1] Характерной особенностью науки является экстраполяция. Она состоит в том, что сведения, полученные «здесь и сейчас», переносятся как угодно далеко во времени и в пространстве. На примере пространственной экстраполяции (см. ниже) я хочу показать ненадёжность экстраполяции вообще и особенно временнОй. Это важно потому, что именно во временнОй экстраполяции содержатся основные противоречия между Библией и наукой. Библия утверждает, что все, что существует (кроме, конечно, Бога), когда-то не существовало, то есть имеет начало своего бытия. После шести творческих этапов (дней творения) мир принял вид, существующий в настоящее время в автоматическом, так сказать, режиме (как хорошо отлаженные и заведённые часы), так как Бог «почил от всех дел Своих» (Быт.2,2) и будет почивать до восьмого дня, про который Он сказал: «Се, творю все новое» (Откр.21,5).

В Свой седьмой день – день покоя – Бог не перестаёт действовать, но эти действия, как правило, вписываются в законы созданного Им мира, что даёт возможность человечеству постигать эти законы, то есть (в частности) заниматься научной деятельностью. «Научная» же космогония распространяет познанные наукой законы природы в бесконечное прошлое и в бесконечное будущее. Правда, наука не обещает вечного существования живым организмам. И здесь ещё одно противоречие между Библией и наукой (скажем сразу – противоречие, уже преодоленное). Библия говорит, что мир создан «из воды и водою» (2Петр.3,5), то есть никоим образом не раскалён. Научная же космогония говорит то о раскалённом облаке, из которого вращением создаются солнечная и звёздные системы (Кант-Лаплас), то о Большом взрыве – в обоих случаях говорится о раскалённости вначале и постепенном охлаждении Вселенной. При продлении процесса охлаждения мир ждёт так называемая «тепловая смерть», то есть выравнивание температур и установление в мире единой – достаточно низкой! – температуры. При этом на каких-то этапах постепенно должно уничтожиться всё живое. В противность этому Библия утверждает, что в конце современного бытия мира «стихии… разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят» (2Петр.3,10). «Воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают» (2Петр.3,12). Это предсказал галилейский рыбак апостол Петр в середине I-го века нашей эры. Над его «невежеством» можно было посмеяться вплоть до начала ХХ-го века. Мир ждет смерть от холода – и никаких возражений! Двадцатый же век открыл атомную энергию, т.е. показал, что при ядерных реакциях, о которых наука ничего не знала до наших дней, может выделяться огромное количество тепловой энергии. От чего разгоревшиеся стихии растают – от ядерных реакций, или от чего-то другого, ещё неизвестного науке, – мы не знаем. Но смеяться над словами святого апостола становится уже страшно – предсказанный им конец мира вполне реален и – безотносительно к Богодухновенности Библии – наиболее вероятен. Впрочем, апостол (как и вся Библия) утешает нас: «Мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2Петр. 3,13). Помните? – «Се, творю все новое!» (Откр. 21,5). Это – о том же времени. Человечество, которому Бог вручил сотворенный Им мир, — погубит его, а Всемогущий и Всемилостивый Бог и мир преобразует, уничтожив накопившуюся в нём скверну, и человечество воскресит для жизни на новом небе и новой земле.

Мы с вами увидели частный пример правоты Библии и ошибочности временнОй экстраполяции. Теперь нам предстоит порассуждать об экстраполяции вообще как научном методе и попытаться понять, в каких пределах этот метод работает.

Древняя Греция утвердила авторитет экстраполяции как метода так называемых точных наук. На основе минимального набора положений, принимаемых без доказательства (аксиом и постулатов), Эвклид построил геометрию, в которой все остальные положения при помощи логики доказываются. Такие положения называются теоремами. Таким образом, многочисленные разрозненные факты геометрии сложились в стройную систему. И каждый факт её оказывался справедливым и практически действующим по всей земле – и на родине «египетского треугольника» (со сторонами 3, 4, 5), и в Греции, и в Средней Азии, и в Европе. Астрономия, расширив геометрические построения на Солнечную систему, также показала, что геометрия Эвклида соблюдается и вне Земли. И более двух тысячелетий со времени Эвклида никто и нигде не встретил ни малейшего противоречия между реальным миром и его геометрией. Значит, и бесконечный мир – даже там, где мы ничего наблюдать не можем, – весь  устроен по Эвклиду. Эвклид повсюду и всегда! Это ли не торжество экстраполяции?

При развитии астрономии появились законы движения небесных тел Солнечной системы (планет и их спутников), сформулированные Кеплером и обобщённые в законе всемирного тяготения Ньютоном. Оказалось, что Солнечная система работает точнее любых часов (одна из целей её создания как раз была «для знамений и времен, и дней, и годов» (Быт.1,14)). Это позволило, в частности, с большой точностью предсказывать солнечные и лунные затмения. Ещё один (но не единственный) триумф экстраполяции.

И, наверное, самым ярким её триумфом явилось открытие планеты Солнечной системы – Нептуна – по отклонениям от нормы в орбите более близкой к Солнцу планеты Урана – открытие, совершённое Леверье за письменным столом, – «на кончике пера»! Этот факт отметил В.И.Ленин в своей работе «Материализм и эмпириокритицизм» как доказательство мощи и непогрешимости науки.

И только Лобачевский (и одновременно с ним Гаусс и Больяи) впервые позволил себе усомниться в точности  геометрии Эвклида. Пытаясь «методом от противного» доказать как теорему пятый постулат Эвклида, Лобачевский создал собственную геометрию (точнее, геометрии). Геометрия Лобачевского не менее строга, непротиворечива и красива, чем геометрия Эвклида. Но реальный мир устроен всё-таки не по Лобачевскому, а по Эвклиду. А, может быть, всё-таки по Лобачевскому? Чтобы проверить это, Лобачевский использовал одну простенькую теорему: сумма углов любого треугольника равна 180°. Это в геометрии Эвклида. А в геометрии Лобачевского сумма углов треугольника меньше 180°. Причём, этот ущерб тем больше, чем длиннее стороны треугольника. Лобачевский стал строить громадные треугольники на астрономических объектах, но дефекта суммы углов треугольника так и не обнаружил. Итак, по Эвклиду сумма углов треугольника — 180°. По Лобачевскому – меньше 180°. А нет ли геометрии, где сумма углов больше 180°? Такую геометрию создал Риман, и по его имени она именуется римановой. Именно эта геометрия послужила поводом к ограничению пространственной экстраполяции геометрии Эвклида. Это случилось таким образом. Наблюдения за движением спутников Юпитера (в подробности не вхожу) показали, что свет распространяется не мгновенно (как думали раньше), но с конечной, хотя и огромной, скоростью. Она равна 300 000 километров в секунду. При дальнейшем изучении этого вопроса учёные поняли, что это – максимальная возможная в мире скорость и что поэтому закон сложения скоростей по Эвклиду-Ньютону (он не полагает ограничения скорости) оказывается неверным. Дальше – больше. Появилась теория относительности Эйнштейна (специальная), которая учитывает положение, что скорость света конечна и максимальна. Математическое обоснование теории относительности дала геометрия Римана, заместив таким образом неточную геометрию Эвклида. Причём в земных условиях, где скорости даже близко не подходят к скорости света, Эвклид по-прежнему работает. Т.е., в земных условиях он приближен к реальной геометрии. И только при космических скоростях, сравнимых со скоростью света, приходится вместо Эвклида применять Эйнштейна. Но если взять к рассмотрению геометрию мира в целом, т.е., экстраполировать Эйнштейна, как прежде на всю вселенную был экстраполирован Эвклид, мы увидим громадное различие между ними. Если по эвклидовской прямой двигаться непрерывно, мы будем отходить от исходной точки всё дальше. Если же устроить (умозрительно, конечно) такое движение по прямой Эйнштейна, то, двигаясь достаточно долго, мы попадем в ту же точку, но с обратной стороны.[2] То есть, в отличие от открытых пространств Эвклида и  Лобачевского, пространство Римана-Эйнштейна является замкнутым.

Но какой же всё-таки считать реальную геометрию – замкнутой или открытой? Поскольку реальная геометрия мира не является геометрией Лобачевского, а Эвклид точен только приблизительно, то остаётся геометрия Римана-Эйнштейна, т.е., замкнутая. Но кто может поручиться за её точность? Если уж Евклид, царствовавший как абсолютная точность, оказался неточным, кто поручится за точность Эйнштейна? Кто поручится, что вслед за каким-то новым открытием не появится новая геометрия мира? То есть, мы столкнулись – в пределах науки! – с вопросом, на который наука никогда не сможет ответить. Этот вопрос можно сформулировать так: какова реальная геометрия мира в целом. То есть, научная схема Эвклида-Ньютона, тысячелетиями пользовавшаяся авторитетом абсолютной истины, этой абсолютностью не обладает и верна лишь приблизительно. Она есть только рабочий инструмент (лекало), работающий в тех только пределах, в которых не встречает противоречащих фактов. Вот пределы экстраполяции!

Но, может быть, всё-таки мир устроен точно по Эйнштейну? Уже есть причины в этом сомневаться. В науке уже назревает потребность в новой – третьей по счёту – схеме мироустройства. И это связано со скоростью света. По Эвклиду свет распространяется мгновенно. На тезисе, что скорость света максимальна, конечна (300 000 км/с) и постоянна во всей Вселенной, построена теория относительности и все астрономические расчёты времён и расстояний. И вот появляются сведения о сверхсветовых скоростях и новая теория (В.С. Троицкий), предполагающая уменьшение скорости света с течением времени.[3] Подобные взгляды высказывают и австралийские ученые.[4] Так в науке прорисовывается новая – уже третья! – общая картина мира. Мир устроен сложнее, чем по Эйнштейну, не говоря уж о Эвклиде. Его многообразие делает особенно шаткими экстраполяции, которыми оперирует научная космогония. И с этих неустойчивых позиций некоторые дерзают критиковать Библию.

Яркий пример ненадёжности экстраполяции дают нам две науки: экстраполирующая в ближайшее прошлое криминалистика и экстраполирующая в ближайшее будущее метеорология.

В первой достаточно обнаружить ещё одно кровавое пятно на стене, как меняются предполагаемые и личность преступника, и характер преступления (см. «Подрядчик из Норвуда» в рассказах о Шерлоке Холмсе). На этой непредсказуемости результата закручена вся детективная литература.

И метеорология. Жалко бывает видеть серьёзного ученого, у которого добиваются сведений о погоде в ближайшие выходные, или какой мороз будет 30 января будущего года. Как он устало повторяет журналистам, что погода зависит от многих факторов, и можно с большой вероятностью прогнозировать, какая погода будет завтра или послезавтра, но не больше. А на зиму дать только общий прогноз. Как в сравнении с этими тружениками науки самоуверенно выглядят учёные, рассуждающие о том, что было миллионы и миллиарды лет назад!

Так что спорить с Библией у науки нет права. Да серьёзные учёные и не спорят. Истина в науке добывается крохами и стоит больших усилий, а надёжность научных истин часто оказывается слишком непрочной. Г. Селезнёву стоило бы это понять и прочувствовать, тогда бы он занялся не обличением геологических и исторических сведений Библии, а сличением её различных текстов и переводов с целью наиболее точной передачи её первоначального текста. При этом необходимо сверяться со святыми Отцами и с богословами, занимающимися догматикой и другими богословскими науками.

[1] Когда Энгельс познакомился с учением Дарвина, он воскликнул: «Какая радость! Теперь мы можем обойтись без гипотезы Бога.»

[2]  Прямой линией в любом пространстве – и на любой поверхности! – называется линия, любой (подчёркиваю – любой!) отрезок которой есть кратчайший путь между концами этого отрезка. Для тех, кто не забыл школьную геометрию, скажу, что такой «прямой» линией на сфере будет окружность большого круга, т.е., круга, центр которого совпадает с центром шара.

[3] См. Благ. Ог. №2 1998г, стр.67: «Например, проф. В.С. Троицкий (кстати, сторонник  эволюционизма) считает (6), что такие космологические наблюдения, как прогрессирующее красное смещение в спектре звёзд и микроволновая фоновая радиация, привлекаемые обычно в качестве свидетельства «большого взрыва», в действительности понимаются лучше, если их рассматривать как следствие уменьшения со временем скорости света». 6.Троицкий В.С. Физические константы и эволюция Вселенной.//Астрофизика и космическая наука. 1987г  Т139,стр.389-411.

[4] http://forum.ixbt.com/post.cgi?id=print:15:34938, участник под ником RedAndr Ufa HZTeam